Тигр на завтрак

Одновременно со стараниями по разведению свиней ему приходилось заниматься такими делами, как организация коммерческих сафари в партнерстве с одним непальским генералом, обязанности генерального консула в комитете по вопросам тибетских беженцев, уж не говоря о текущих проблемах его отеля и переписке с туристическими агентствами всего мира. Я только чуть-чуть затронул круг обязанностей Бориса, которые были столь многочисленны, что подчас он не успевал с ними справляться.

Недели три спустя настал великий день, когда мы с женой «освободились» от соседства свиней. Борис, который с момента прибытия элитного стада только и говорил о том, как он разместит их, накормит и будет разводить, теперь гордо помогал их переправке в горы.

Перед ним стояла трудная проблема: свиней невозможно было доставить на спине носильщиков или перевезти грузовиком, поэтому оставалось лишь погнать их вверх по узкой, крутой горной тропе. Это было непросто. Эти хитрые элитные животные с толстыми слоями жира просто отказывались идти в гору. Как мы ни старались толкать или тащить их, все было напрасно. Вокруг нас собрались толпы непальцев, которые надавали массу советов, но ни один из них не помог: пройдя несколько метров по горной тропе, свиньи остановились, а наши попытки подтолкнуть их привели лишь к тому, что они медленно попятились назад.

Когда Борис понапрасну более получаса прождал их прибытия в Ичангу, он спустился с горы, чтобы выяснить причину задержки. По приходе он сам попытался погнать стадо, но также безрезультатно. Я уже было начал склоняться к мысли о том, что, пожалуй, Борис, как его отец, больше приспособлен к разведению лошадей, нежели к свиноводству. Однако я ошибся, он все-таки вышел из трудного положения. Развернув стадо обратно, он предложил своим людям погнать свиней вниз с горы, и, к всеобщему изумлению, они все как одна двинулись в Ичангу, наверное, решив, что поступили так назло погонщикам, пытавшимся погнать их вниз.

И все же нам с супругой опять не повезло. В тот самый день, когда от нас забрали свиней, возле нашего бунгало запустили стадо громкоголосых красавцев-гусей, неожиданно прибывших из Индии. После этого мы уже не воспринимали с былым энтузиазмом прожекты Бориса в сфере сельского хозяйства.

Когда я беседовал с одним калькуттским другом Бориса о подобных начинаниях последнего, тот рассмеялся.

— Так он опять ставит свои опыты? А я-то думал, что с него хватило истории, случившейся в Куч Бихаре.

— В Куч Бихаре? — заинтересованно переспросил я.

— Понимаете ли, — объяснил собеседник. — После того, как Индия добилась независимости, у Бориса возникла потрясающая мысль культивировать тысячи гектаров целинных земель для его друга Бхайя, магараджи Куч Бихара. Когда в 1947 г. магараджи утратили власть в своих штатах, а Индия стала республикой, им разрешили сохранить в собственности лишь ту землю, которую они смогут самостоятельно обработать. Борису пришла в голову идея, что он сможет ввести в оборот для своего друга огромные площади целинных земель, заросших слоновой травой. Он завез в глубинку Куч Бихара за Ганг, туда, где не было дорог, необходимое оборудование и приступил к работе. С помощью мощных тракторов он начал распашку огромной площади, заросшей слоновой травой, будучи уверен, что эта трава больше не вырастет. Печальные результаты этой гигантской работы проявились год спустя и были не в пользу его первого опыта в сфере сельского хозяйства. Дело в том, что когда пытаются срезать корни слоновой травы, они просто дают бóльшее число отростков. На месте каждой срезанной травинки вырастало вчетверо или впятеро больше.

Вскоре я узнал, что у Бориса было несколько подобных неудачных опытов. Самым последним из них был проект съемки фильма французскими кинематографистами в непальских джунглях. Предполагалось, что будет отснята лучшая за всю историю кино сцена великого сражения с участием слонов и гуркхов. Этот проект окончился полным крахом. Борис задолжал 20 тысяч долларов, ему пришлось отвечать за прокорм 117 слонов и 200 лошадей тибетской породы, приведенных в гущу джунглей, не говоря уже о том, что 300 вооруженных ножами солдат гуркхов шумно требовали у него оплаты за свой труд.

Дни шли своим чередом, и я старался по максимуму удовлетворить свое растущее любопытство в отношении Бориса. От друзей, из книг и от него самого я, наконец, получил представление о том отрезке его жизни, когда он прославился как артист балета. Неожиданно для меня оказалось, что слухи о таланте Бориса в этой области были сущей правдой.

V. Канапе с икрой

Когда Борис в 1924 г. бежал в Европу, Россия страдала от горя и бедности. Зато Европа находилась в состоянии эйфории. Там этот период называли «Веселыми двадцатыми».