Тигр, тигр, светло горящий !

Доброжелательные литовцы зашикали на нее, желая предостеречь девушку от опрометчивых слов. Местный муниципалитет самым страшным грехом считал незнание городских законов и изрядные бюджетные средства тратились на доведение до всех жителей Евро-Азиатского Конгломерата важнейших изменений в законодательстве Сейма Паланги (наподобие: перенос площадки выгула собак с Северной окраины ближе к Пасиматимас и запрещение появляться на улице без нижнего белья, для чего бдительной полиции даны дополнительные полномочия на проверку оного). Я каждое утро выуживал из своего ящика увесистую вязанку изменений и дополнений нашего законодательства и добросовестно их разбирал а вдруг с завтрашнего дня запретят дышать? Собственно с этой макулатурой и проникла ко мне анонимка.

Так как я стоял ближе всех, заняв по старой журналистской привычке самое удобное место для наблюдения и съемки (если бы она происходила) и мог губами коснуться ее волос, то мне пришлось взять на себя почетную обязанность, забыв на время о том, как меня несколько минут назад чуть не задавил этот неэкологичный мастодонт, и прошептать ей на ухо:

— Пони, не советую вам спорить и упоминать свое незнание местных законов. Лучше помолчите и без спора примите наказание — обойдется дешевле.

Девушка пожала плечами, но послушно замолчала, наблюдая как невозмутимый Гринцявичус выписывает штраф и заносит данные ее удостоверения в свой черный список.

— Можете ехать дальше, — пошутил он, откозырял, запер машину и, указав где находится стоянка полицейского участка, удалился, всю так же широко улыбаясь.

Все заинтересованно склонились над квитанцией со штрафом, которую потерпевшая продолжала сжимать в руке, оторопело глядя на уходившего полицейского.

— Ого, — воскликнула Ванда, не пропускавшая ни одного интересного события в Паланге.

— Да, сегодня полиция явно не в духе, — подтвердил Римас, дыша над моим ухом сложной химической смесью из пива, жаренных хлебцев и тмина.

— Это у него знак особого внимания, — высказала гипотезу старая Аушера, гремевшая костями, то ли желая утешить девушку, то ли подсказывая ей как выйти из тяжелой финансовой ситуации, — он со всеми так знакомится — сначала оштрафует за какую-нибудь мелочь симпатичную девушку, а потом глядишь — он с ней уже в баре прохлаждается!

Девушка наконец посмотрела на предъявленный счет (толпа сограждан замерла в ожидании решающего пенальти) и даже икнула — такого она не ожидала.

— Такие у нас цены, — злобно усмехнулся я, про себя потирая руки.

Девушка в ярости развернулась на каблуках ко мне:

— Если бы не вы и не ваши дурацкие советы, мне вообще не пришлось бы платить. Но вы сначала подвернулись мне на совершенно пустой улице, а потом вдобавок полезли со своими ценными советами. А я-то думала вы его знаете.

Не ожидавшие такой агрессии со стороны столь симпатичной девушки, аборигены быстро рассеялись по близ лежащим лесам и мы остались втроем выяснять отношения — я, девушка и ее бронтозавр на колесах.

Я принялся оправдываться, боковым зрением отыскивая пути к исчезновению:

— Если бы не я, то вам пришлось бы заплатить в десять раз больше! Так что радуйтесь, что не задавили меня и пользуйтесь пока моей мудростью. Полицейский действительно сделал к вам большое снисхождение, поверьте.

— Боюсь ваша мудрость в моих глазах сильно скомпрометирована. Остается надеяться на собственную мудрость, да на вашу физическую силу.

— При чем тут мои железные мышцы? — удивился я, — Бить Гринцявичуса я не буду даже за ваш поцелуй — боюсь за свое здоровье.

Девушка пренебрежительно махнула рукой:

— Побить я его и сама могу. Но я надеюсь, что вы поможете мне дотолкать машину до полиции, дабы искупить свою вину — помимо сумасшедших штрафов ваша полиция практикует к тому же трудотерапию, так как буксир для моей машины до сих пор не подан.

— И не пришлют, — позлорадствовал я, — и еще заставят высадить целую аллею деревьев, что бы возместить нанесенный вами здешней природе ущерб.

Девушка наконец рассмеялась.

— Ладно, черт с ними, с полицией и деньгами. Давайте лучше познакомимся. Меня зовут Одри.

Я тоже улыбнулся.

— Очень приятно, Одри. Я — Кирилл.

Мы пожали друг другу руки. Пожатие у нее было на удивление сильное и мне пришлось приложить массу усилий, что бы не поморщиться. Затем мы дружно уперлись в багажник машины и принялись толкать ее по опустевшей улице, обливаясь в такой холод потом, вымученно улыбаясь прохожим и ведя светскую беседу.