Тигр, тигр, светло горящий !

Огневая атака могла продолжаться до бесконечности. Кирилл, уже развлекаясь, сидел в своем кресле, наблюдая за очередной кавалерийской атакой, в очередной раз разбивающейся о неприступные стены замка, покрытые ледяной броней невозмутимости, и тихо досчитывал последние минуты передачи. Теперь он не жалел о приходе Оливии, отвлекшей огонь на себя, но ему внезапно стало жалко Пэм, выдыхающуюся и теряющую уверенность на глазах.

Наконец Пэм поняла всю тщетность своих усилий и прекратила гневную филиппику против зажравшейся буржуазии и вернулась к своим баранам.

— Наша передача, к сожалению, подходит к концу, дамы и господа. Напоминаю, наша тема — современная журналистика и у нас в гостях яркий образчик того, что называют «желтой прессой», Кирилл Малхонски. Прошу задавать ваши вопросы.

Яркий образчик «желтой прессы» журналист Кирилл Малхонски перетек из вальяжной позы в более приличиствующию очередному нападению — выпрямил спины, развернул плечи, набычился и приготовился к подаче.

Когда внимание Пэм снова переместилось на Кирилла, Петер Франц наклонился к ушку Оливии:

— Я восхищен твоей выдержкой, девочка. Ты единственная из нас, кому удалось положить ее на лопатки. Мы здесь уже от всей души поучаствовали в здешней перепалке!

— А кто остальные? — так же шепотом поинтересовалась Оливия.

Петер оглянулся на двоих присутствующих, с момента появления Оливии никак себя не проявившие.

— Один из них, вон тот седой — командующий Космофлотом Теодор Веймар. Кажется он бывший начальник Кирилла по Вест Поинту.

— А я и не знала, что он там учился, — пробормотала Оливия.

— А, черт, ошибся, детка. Прости старика за дезу. Он бывший начальник Академии ВС в Ауэррибо! Нет, со склерозом надо что-то делать. А второй гость — его нынешний работодатель Авраам Эпштейн. Тоже хитрый еврей, ничего не скажешь. Как его Памела не насиловала, он так толком ничего и не сказал.

— Простите за вопрос, но каким ветром вас сюда занесло, Ваше Высочество?

— Мне надо видеть товар лицом, дорогая Оливия. Я покупаю эту передачу.

Оливия мыслено сняла шляпу перед бесстрашием Пэм.

— В моем представлении идеал Родины это — молодая румяная девушка в красной косынке и с автоматом в руках, — отвечал Кирилл на неуслышанный Оливией вопрос, — Сейчас как никогда необходима поддержка всеми гражданами Земли усилий по возвращению Спутников в Союз.

— Вы считаете, что Спутники недостойны суверенитета? — спросила в свою очередь Памела.

— Я не понимаю о каком суверенитете может идти речь, если все население Внешних Спутников составляют наши граждане, выходцы с Земли. Суверенность порождение эпохи демократии, и мы все убедились в нежизнеспособности этой идеи. Народ не любит демократию, порождающую анархию, коррупцию и беззаконие. Народу нужна не кучка болтунов, а строгий и справедливый батька. Ленин, Сталин и Гитлер необходимы, что бы ощутить себя единой нацией.

В студии появился очередной зритель — дородная дама лет пятидесяти с обильной штукатуркой на лице.

— Вы противник Директората, господин Малхонски? — с ужасом спросила она, картинно прижимая потные кулаки к седьмому подбородку.

— Успокойтесь, мадам, я не противник нашего строя, но считаю, что на период таких сложных ситуаций, чреватых всеобщей войной, нам необходим военный, а не политический, и тем паче — коммерческий руководитель. На мой взгляд Директорат должен передать часть своей власти временному военному диктатору, который должен иметь самые широкие полномочия на период войны. Примеры прошлых войн недвусмысленно указывают, что коллегиальность в принятии военных решений ведет к поражению. А мы не можем проиграть в этом конфликте, иначе Земля потеряет все свое влияние.

— Еще вопросы, господа.

Следующий зритель воспользовался телефоном:

— Кирилл, на Титане вы были спасены экипажем Фарелла Фасенда, — Кирилл похолодел, — Я знаю, что высаживаясь там, он нарушил приказ командования, за что впоследствии и был казнен. Но если бы он не высадился в Оранжевой Лошади вас сейчас не было в живых. Ваше отношение к капитану Фареллу?

Кирилл не ожидал такого удара напоследок. Наверное так же чувствует себя ковбой, только сейчас усмиривший норовистого скакуна и повернувшись к нему спиной, получивший предательский удар копытом по спине. Он долго не мог ответить и в студии повисла непривычная тишина. Наконец он сказал:

— Хотя, может быть, я и обязан Фареллу жизнью, но я считаю, что он преступник, нарушивший приказ и присягу. Я отдаю себе отчет, что моя жизнь не стоила такого предательства.

— Благодарю вас, Кирилл, за ваше участие в нашей передаче. На этом наш эфир кончается. До следующих встреч, дамы и господа, если нас не закроют в связи со сменой владельца передачи.

— Я не дурак резать курицу, несущую золотые яйца, — обиделся Петер Франц на Памелу, — Меня хорошо попинали, но я не в обиде. Вы знаете мои принципы, Оливия, — если в компании все разделяют мнение хозяина, то она обречена на разорение!