Тигр, тигр, светло горящий !

За всю свою военную и журналистскую карьеру я ни разу не сталкивался с боевым применением киборгов — несмотря на свои невероятные способности, с которыми не сравнится никакой нейронный форсаж, несмотря на великолепную физическую силу, выносливость, отличные логические показатели и феноменальный К-зубец, у них было два существенных недостатка. Во-первых, они стоили сумасшедшие деньги, на которые можно построить и оснастить атакующий рейдер. Во-вторых, их IQ оставлял желать лучшего — никакая совершенная интеллектроника не заменит мозги, даже самого последнего пьяницы, а одаривать это совершенное оружие на двух ногах искусственным разумом не приходило в голову даже самому ярому «стервятнику». Мэри Шели они, слава Богу, читали.

Поэтому на их долю выпадали достаточно специфичные операции — где не требовалось стратегического мышления, а требовалось послушание куратору, который собственно и управлял дистанционно киборгом, скорость реакции, отсутствие сомнений в приказах и совести, и где не выдерживали ни человеческий организм, ни железная машина.

В моей памяти остались две такие операции — зачистка зон бывших ядерных полигонов, где испокон века селились всяческие уроды и мутанты, терроризировавшие (или НЕ терроризировавшие) мирные человеческие поселения, и освобождение заложников на «Куин Мэри — 2». В обоих случаях за Ахерон стояли большие очереди.

Если мы «замочили» киборга, то я просто не представляю, что в самое ближайшее время случится в этом месте побережья Балтийского моря — эпицентр ядерного взрыва или массовый захват заложников? В любом случае нужно было брать ноги в охапку и бежать не оглядываясь до самых Гималаев.

— Тебе повезло, — сказала, вставая с асфальта и вытирая испачканные руки платком, Одри.

— Потому что я так быстро бегаю? — промямлил я, несмотря на свое близкое к обморочному состоянию, внутренне, как маленький заболевший ребенок, ожидая похвалу из уст взрослого, даже за самую малость.

— Потому что он так медленно двигался, — отрезала Одри, — и меня это очень тревожит.

Я постарался не обидеться. Одри права — супермен из меня не ахти какой и то, что я выжил при встрече с этой машиной-убийцей («черный голем», как его называют десантники), было на девяносто девять процентов невероятным везением — по всем законам я сейчас должен был лежать пристреленный под сосной, а моя голова впоследствии украсила бы личную коллекцию трофеев «голема». Когда первая радость прошла, мое везение стало внушать мне опасение и жуткую уверенность, что из огня я попал прямо в полымя.

Странность номер один: почему «черный голем», мастер убийства, ниндзя, упустил К. Малхонски — писателя-прозаика с назревающим пристрастием к алкоголю, отвращением к физической зарядке и брюшком, когда хватило бы легкого взмаха мономолекулярной нити, чтобы разделать этого горе-десантника, как быка на бойне?

Странность номер два: зачем на киборге надета вся эта дребедень маски, глазки, ушки? Время карнавала, насколько я помню, еще не наступило.

— Их здесь пятеро, — сказала Одри, когда мы залезли в машину, на капоте которой теперь красовалась здоровенная вмятина от моего олимпийского броска. «Мерседес» уже не имел товарного вида, но хозяйка тактично не стала напоминать мне о моей шалости. Дело действительно было серьезным.

Только теперь я понял весь смысл произошедшей со мной истории, когда мне надоело слоняться по глухим улочкам Фюрстенберга с собакой запазухой и я решил вернуться в Клайпеду тем же путем, каким из нее и ушел, то есть через Окно. Молчаливый таксист, пойманный мной на пустой, вымощенной гранитной брусчаткой и расчерченной светящимися посадочными местами, площади перед ратушью, подвез меня до Трубы откуда я через такое же пыльное, давно не мытое и не открывавшееся Окно пролез в Клайпеду, придерживая окончательно сползшего под плащом на мой живот Мармелада, отчего стал похож на триумф генетической науки — беременного мужика. Это было хорошо, что собака спала, так как я не знал какой философии придерживается Мармелад и что я буду делать, если он станет категорически возражать против нуль-транспортировки не тащиться же в Клайпеду по Трубе или на шальной попутке по воздуху.