Тигр, тигр, светло горящий !

Вернее я сделал такую попытка, не очень-то надеясь на успех. Надежды на чудо действительно не оправдались - пол со сверхсветовой скоростью вздыбился, встав вертикально, я испугался за бутылки, которые должны были вот-вот свалиться с нашего столика, сделал обнимающее движение, желая принять их родимых в свои объятия, неосмотрительно при этом выпустил из рук край столешницы и полетел вниз, подчиняясь взбунтовавшейся гравитации.

Резкость в глазах восстановилась, аберрация и прочие астигматизмы исчезли и без всяких менисков. Я опять сидел на своем стуле, пол принял нормальное положение, а Одри стояла надо мной, задумчиво покусывая губки и критически меня осматривая.

- Ты видела?, - возмущенно спросил я, - Опять кто-то с тяготением балуется!

- Видела, - подтвердила Одри, - и могу предложить тебе радикальное средство.

- Воду с нашатырем внутрь?, - с отвращением поинтересовался я, - Нет уж увольте. Не зря же я весь вечер пировал. Да и пол пачкать неохота.

- Не надо воды, - успокоила девушка, - все гораздо проще, но не приятнее, - и с этими словами она быстро наклонилась и своими острыми зубками впилась в мочку моего левого уха.

От жуткой боли я заорал, вскочил на ноги и заплясал по "Вешнаге", схватившись за укушенное место, забыв про пьянку и вестибулярный аппарат.

Потом мы долго пытались образумить разбушевавшееся ухо, прикладывая к нему горы льда, снега, поливая его жидким азотом и просто элементарно дуя на него. Суетился при этом в основном Гедеминас, так как Одри, не желая попадать под мою горячую руку, скромно сидела в уголке, трезвея и шепотом подавая советы охающему и причитающему бармену.

Когда боль немного утихла, а злость на бедовую девчонку улеглась, меня начал разбирать смех. Вид у меня был еще тот - распухшее как оладьи ухо, растрепанные волосы (это Гедеминас всеобщим маминым средством пытался облегчить мои страдания), мокрый от растаявшего льда костюм, бешеные глаза и трясущиеся руки. Наверное, даже месячный запой не смог бы довести меня до такого состояния.

Вслед за мной с облегчением засмеялись Одри и Гедеминас. Марта, убиравшая кафе, долго с недоумением смотрела на нашу ржущую компанию, пока сама не начала тихо посмеиваться, просто так, без повода.

Прошел уже час. Холод мне надоел и я, выбравшись из-под теплого пледа, закрыл окно, опустил шторы и на всю мощность включил обогреватели. В комнате быстро стало жарко, лед в аквариуме растаял и от такой смены климата меня потянуло в сон. Боясь проспать звонок Эпштейна и вызвать новую волну нареканий этого зануды, я взял со стола свою биографию и попытался ее почитать.

Как это бывает, когда очень хочется спать, глаза никак не могла сфокусироваться на странице, разбегаясь, разъезжаясь и закрываясь. Голова тоже не держалась на шее и я периодически клевал носом в книгу. Пришлось с сожалением отложить том, закрыть глаза и пообещать себе, что спать не буду, а только вот так посижу, поборясь со сном.

Проснулся я от настойчивого писка видеофона. Солнце уже взошло, на небе было ни облачка и гостиную заливал яркий свет. Если бы не голые клены и не снег на улице, то можно было подумать, что на дворе весна. На часах было девять двадцать и я со страхом ткнул в кнопку приема.

Моисей в отличие от меня был умыт, побрит, свеж и одет. И если меня кормили мои мозги и фантазии, в которых я слабоват, то этого литературного волка, помимо всего этого, кормили еще и ноги и его опрятный вид.

- Ну и задал ты мне работенку, - радостно сообщил он, - Я только на звонки потратил весь твой будущий гонорар.

- А он будет, гонорар-то?, - с нетерпением спросил я.

Эпштейн демонстративно задумался.

Больше всего на свете я не люблю просить и быть зависимым от других людей. Возможно это следствие моей чрезмерной гордости, из-за которой мне кажется, что окружающие просто обязаны читать мои мысли и приносить все нужное по первому мысленному требованию. Или это следствие моей тщательно скрываемой робости, и я просто терпеть не могу беспокоить людей своими мелкими проблемами. А возможно мне просто не нравится телесное ощущение ожидания - исполнится твое желание или нет - сердце начинает биться быстрее, в середине груди появляется тепло, руки начинают подрагивать, а лицевые мышцы каменеть, складываясь в невозмутимо-непроницаемую маску.

Я молчал, не прерывая размышлений Моисея.

- Сложно сказать, - ответил он наконец, - все будет от тебя самого и твоего желания написать эту чертову книгу. Но сначала все по порядку.

Во все времена властью обладали те, кто владел информацией. Поэтому в любой компании, особенно относящейся к средствам массовой информации, самых могущественных людей, как правило, двое - сам хозяин, или топ-менеджер (этот факт известен всякому) и - хранитель архива (этот факт мало кому знаком). Для многих людей, привыкших отождествлять символы власти, как то: шикарный автомобиль, трехэтажное бунгало и персональную гробницу, с самой властью вышеприведенное утверждение не является очевидным в силу его прагматичности. Люди любят принцев и принцесс, но потом, почему-то, изменяют им с их конюхами и служанками.