Тигр в дыму

— Ну разумеется, каноник. Не думайте, кухней я не гнушаюсь. Я там провела немало часов, когда еще была жива ваша дражайшая супруга. Прекрасно, молодой человек. Вы спуститесь за мной и мы вместе пойдем ко мне. Доброй ночи, каноник. На неделе я кое-что отправлю в Фонд Восстановления Храмов, так, немножко. Мне сказали, что вы не имеете права препятствовать мне, если я желаю внести свою лепту!

Она поднялась, как-то слишком стремительно для ее телосложения, и поспешила прочь, похожая на глиняную горчичницу. Пайкот так и видел черенок ложечки, торчащей из ее шляпки.

Эйврил склонился над кипой приходских бланков, и сержант, которому было прекрасно видно все, что там написано, углядел, что рука каноника вывела изящным почерком «Встреча старост, миссис Кэш, подписка. Нет».

— Как говорится, деньги не пахнут, сэр, — ухмыльнувшись, заметил Пайкот. — И вы тем не менее полагаете, что в ваших силах как-то разделить их?

Ответ Эйврила начисто уничтожил этот снисходительно-высокопарный пассаж сержанта:

— До чего же она тривиальна, несчастная женщина, — сказал он. — Вечнозеленый лавр Сент-Питерс-гейт-сквер! Ага, Мэри, вот и вы! Не нужно стучать, заходите.

Тихонько вошедшая миссис Тэлизмен имела вид пре-плачевный. Она как утонула в слезах, так и оставалась в этих же соленых водах.

— Ох, сэр!

Эйврил запустил пальцы в свою пышную шевелюру и вновь уселся в кресло.

— Неужели она стоит всего три фунта десять шиллингов? — вопросил он. — Ну давайте, деточка, скажите что-нибудь. Вы ей задолжали три фунта?

— Ох, сэр!

— Да или нет? Только три?

— Да, сэр! Клянусь душой, сэр! Понимаете, все началось с одного фунта. В магазине появились такие славненькие белые мужские сорочки. Всего по тридцать пять шиллингов, а мой Тэлизмен такой чистюля, да мне и самой приятно, что он такой респектабельный. Ведь рубашки были такие дешевые! Пятнадцать шиллингов у меня было отложено, но я, конечно, сообразила, что по такой-то цене они не залежатся, а тут как раз миссис Кэш пришла и я это сделала. Она предложила, а я взяла. Всего один фунт!

— Остальное проценты?

— Да, сэр. Пять шиллингов в неделю. Они нарастали так быстро. Понимаете, она меня не торопила. Просто не попадалась мне на глаза, пока не сделалось два пятнадцать. И тут она принялась наведываться, а я знаю, вы не очень-то любите, когда она к нам на кухню захаживает. Я предлагала ей кой-какие вещи из моих собственных. Я Тэлизмену ничего не хотела говорить, он бы мне в жизни не простил. Я предлагала ей одеяло с моей кровати, это свадебный подарок матери Эмили, и другие вещи тоже. Честное слово, сэр, я чего только не предлагала. Но она не брала ничего кроме мужской одежды, так она сама сказала. Но черное облачение Тэлизмена ей тоже было не нужно. Потом она спросила, не отдавала ли мне мисс Мэг что-нибудь из вещей мистера Мартина и — ох, сэр!

Эйврил вздохнул.

— Ступайте, Мэри. Не делайте так больше. Я последний раз вам говорил — когда это было?

— Семь лет назад, сэр, даже почти уже восемь. Ох, сэр!

— Нет, — отрезал Эйврил. — Нет, нет, нет, больше не надо. Довольно. Подите прочь.

— Простите меня. О, пожалуйста, простите меня! Каноник беспомощно взглянул на Пайкота.

— Я предупреждал, что у вас будут неприятности, — продолжал он. — Простить я не могу, Мэри. Разве я вправе прощать грехи, деточка? До чего мы так дойдем? Но если вам угодно знать мой профессиональный взгляд на все это, то вы уже сполна хлебнули всех причитающихся вам адских мук!

— О, спасибо вам, сэр!

— Вы только Бога ради не считайте, что я вам хоть что-то пообещал, — Эйврил указал ей на дверь. — А уж если хотите действовать наверняка, то признайтесь во всем Уильяму и примите как епитимью все его попреки. Только, Мэри, не делайте этого больше никогда. Глупая пожилая женщина вроде вас потворствует дурной пожилой женщине вроде Люси Кэш!

— Двадцать пять процентов в неделю, — проговорил Пайкот, едва дверь закрылась. — Явный перебор, даже и при ее бизнесе. Ведь это ее бизнес — как я понял?

Эйврил ответил не сразу. Его руки были заложены за спину, острый подбородок задран к потолку, а глаза полузакрыты.