Тигр в дыму

— Тринадцатое января тысяча девятьсот двадцать первого года, точка. Альберт-холл набит до отказа, — начал он, тюкая коротким указательным пальцем по клавишам. — Как ясно я его помню, тот решающий вечер. Если бы не присутствие Его Королевского Высочества — худенького мальчика, которого мы все так любили, — Уайльд бы вообще отказался от борьбы. Некоторые, среди которых есть и такие, кто и в самом деле помнит все это, сообщат вам весовую категорию Хермана — но довольно об этом. Столько с тех пор утекло воды под мостами старушки Темзы, что не стоит нам ворошить былые споры. Но кто из тех, кто был в тот вечер с нами, чье сердце колотилось под белоснежной манишкой, поверил бы, что после семнадцати раундов упорнейшего из всех поединков, которые когда-либо знал этот ринг, мы увидим, как руку нашего знаменитого маленького чемпиона подымет своими могучими ручищами мой старый приятель «Пегги» Беттинсон…

— Джек Смит, дядя Сэм. Ты забыл?

— А? — Сэм глянул на страницу, тщательно забил одно имя и впечатал другое. — Я точно спятил, — произнес он подавленно. — Боже, если бы такое пошло в набор, все бы точно решили, что старый Сэм умом тронулся. И Господи, Эмили, ведь были бы правы! Ты помнишь, я же тебе про тот вечер уже рассказывал? Это был Джек Смит из Манчестера, один из лучших рефери…

— О да, — выдохнула она с серьезнейшим видом. — О да, эту историю я хорошо помню.

Какое-то мгновение они сидели молча, унесшись мыслями в запредельный романтический мир, где все решает не знание, а отвага, мир, который сам во многом был творением старого Сэма и его собратьев по перу, которые, восхваляя героев, создали боксерскому рингу славу куда более яркую, чем огни стадиона Янки или Хэррингея. Эмили, знакомой с этим миром из его первоисточника, он виделся царством рыцарства.

Наконец Сэм хлопнул себя по колену:

— Без толку, любовь моя, — сказал он, — у меня на уме совсем другое. Мне надо прежде кое-что выполнить. Я-то думал, что стоит еще пару денечков погодить, поскольку привык следовать данному слову буквально, а слово было «день свадьбы». Но, как говаривала матушка, обстоятельства меняют дело. Всегда имей это в виду, Эмили. Случается и такое, парень, что решение надо принимать в одиночку. Подай-ка мне сюда отвертку!

Глава 14 Прозорливое сердце

Заметка «Убийца в тумане», произведшая на завтракающих лондонцев известное впечатление, к обеду, когда до них окончательно дошел ее смысл, потрясла их и напугала. Поскольку убийца все еще не был задержан, тревога в обществе еще больше усилилась. И к тому времени, как на улице появились вечерние газеты, горожанам было уже здорово не по себе. По понятным причинам рассказа Джеффри полиция не обнародовала, и для лондонского обывателя дело сводилось к тому, что в городе идет охота на беглого заключенного — на эдакого берсерка, на шальной нож, разящий во мраке бестрепетно и безоглядно. Такое, разумеется, не могло не беспокоить.

Если бы хоть туман чуть рассеялся, может, и страсти бы тоже поостыли. Но теперь, на исходе второго дня туман был всем туманам туман, такой густой, грязный и удушливый, какого не помнили и старожилы. Не удивлял он лишь американских туристов, наивно полагающих, будто данная столица никакой иной погоды не знает и принимающих это неудобство с присущим им природным добродушием.

Всех же остальных он лишь раздражал и пугал. Прохожие спешили вдоль по улицам, сжимая в руках фонарики. Детям строжайше наказывали идти из школы прямо домой, никуда не заходя. Двери, которые днем никогда не запирали, теперь уже к полудню закрывались на засовы, и мужчины с удовольствием коротали время в клубах и пабах. В кассах почти прекратилась продажа театральных билетов, а отходящие пригородные поезда были переполнены уже с четырех пополудни. Ни о чем, кроме убийцы, никто и не говорил. Полиция сделалась жертвой во многом незаслуженной критики, а заместитель министра звонил сегодня Оутсу уже не первый раз.

Скотленд-Ярд реагировал по-своему. Его замысловатая эластичная структура растягивалась, чтобы охватить сложившееся критическое положение как можно более спокойно и целесообразно. Старший суперинтендант Йео, возглавляющий первое отделение городской полиции, покинул свой уютный маленький кабинет, выходящий окнами на Темзу, чтобы превратиться в главного следователя, а Люк, передавший другому свои повседневные обязанности, стал его первым помощником. За спиной у них, запущенный на полные обороты, раскручивался мощный маховик следствия, не упуская ни единой зацепки. Каждое подразделение трудилось без устали, используя весь свой опыт, изучая каждое сообщение, скрупулезно просеивая любой случай несовпадения показаний и реагировал вежливо и внимательно на любой перепуганный телефонный звонок.

Этих последних было великое множество, к ночи обещавшее стать еще больше. Сообщения приходили уже из Уитби на севере и из Бата на западе. Хэйвока или кого-то удивительно на него похожего словно бы видели повсюду, по всей Англии, и даже полиция Шотландии была приведена в полную боевую готовность.