Тигриное око (Современная японская историческая новелла)

Нынче утром, когда я направлялся в замок сегуна на аудиенцию, на участке пути от ворот князя Мацудайра Осуми в Сотосакурада до караульни перед воротами Уэсуги, советника сыскного ведомства, злоумышленниками учинена была ружейная пальба, и более двадцати человек с обнаженными клинками ринулись к паланкину и прорубили его, атаковав меня. В связи с этим наш эскорт вступил в оборонительный бой, в ходе которого один из злоумышленников был зарублен, а остальным нанесены ранения, даже тяжелые. После этого злоумышленники скрылись. Своей властью я распорядился задержать их. Что же касается меня, то ввиду ранения решено было вернуться домой. О раненых и погибших из состава эскорта доношу в прилагаемом документе. На сем завершаю доклад о состоянии дел к настоящему моменту.

Третьего дня третьего месяца.

Ии, управляющий делами двора Верховного правителя.

3

Мало того, что перед воротами Сакурада сплелись в кровавой схватке более полусотни людей из клана Ии и восемнадцать ронинов, после чего осталось множество убитых и раненых, был еще зарезан высший в то время государственный сановник. И все же никто не видел, как один из ронинов, у которого и была голова сановника, нетвердой походкой добрел до самых ворот Вадакура. Этот факт позволяет оценить масштаб волнения и растерянности в противоборствующих станах, а также представить себе, сколь малолюдной была в те времена эта часть города. Впрочем, немаловажную роль, по всей видимости, сыграл выпавший в то утро снег: обильный снегопад окутал землю белой пеленой и поглотил все звуки.

Некий самурай, державший над головой зонтик с узором «змеиный глаз», шел от моста Кандабаси к Тацунокути и тут как раз наткнулся на распростертое мертвое тело. Поскольку он находился на противоположной воротам Сакурада стороне замка, то конечно же ничего не знал о стычке и, казалось, был крайне изумлен. Сначала он не понял, что перед ним мертвец, но когда дотронулся до тела рукой и всмотрелся в устрашающее лицо покойника, то с воплем отскочил — и в этот самый момент заметил в стороне от тела зарытую в снег свежесрубленную голову, что окончательно повергло его в оцепенение.

— Да ведь это же… — Забыв выдохнуть, он пару раз поскреб свое плоское, как блин, лицо, но не затем, чтобы стряхнуть снег. Голова казалась ему знакомой! Да и как было самураю не знать ее?

Дрожащими, будто в лихорадке, руками он завернул голову в свою накидку, прижал к груди и встал. В эту минуту со стороны караульни перед воротами усадьбы князя Эндо Тадзима-но ками, выбежали на дорогу два или три человека. Видно было, что они показывают в его сторону. Самурай бросился им навстречу, но вдруг неожиданно застыл на месте и, словно что-то задумав, моментально развернулся в противоположную сторону и колобком покатился прочь. Множество людей, которые бежали к нему со стороны караульни, увидели это и ринулись вслед, взметая снежную пыль.

Самурай совсем отчаялся и припустил во всю прыть к усадьбе камергера императорского двора, а оттуда вылетел на улицу Даймё-кодзи. Спотыкаясь на ходу, он бежал и бежал, пока наконец не опомнился, глядь — а выскочил-то он туда же, где был раньше, к замковому рву, только с другой стороны. Он поспешил было свернуть, но ведь рядом была усадьба, куда ему к утру следовало возвратиться, и не помня себя, он бросился к ее воротам. Когда он обернулся и мельком глянул в сторону ворот Вадакура, то увидел, что вокруг мертвого тела стоят двое или трое людей и что-то кричат. Ясно, что они были из числа его преследователей, но, обнаружив труп, видимо, прекратили погоню.

— Эй, Масадзо, Масадзо! — позвал он дрожащим голосом, и боковая калитка тихо отворилась.

— Господин Гинноскэ! Нынче утром вы раненько… — привратник впустил его. Он, видимо, еще не знал о беспорядках, случившихся за стенами усадьбы.

Владел этой усадьбой князь Масуяма Кавати-но ками, глава клана Нагасима из провинции Исэ, получавший двадцать тысяч коку[39] риса в год. Только что вернувшийся человек был племянником старшего советника клана Нагасима, звали молодого самурая Цуруми Гинноскэ. По правде говоря, этот Гинноскэ был любитель хорошо повеселиться. Хотя в те времена многие самураи с жаром участвовали в противоборстве почитателей императора и сторонников сёгуна, еще больше их погрязло в разврате — вот к таким-то и принадлежал Гинноскэ. Пользуясь своим положением сановного племянника, он тайком выскальзывал из усадьбы и отправлялся куда-нибудь поразвлечься, а возвращался только утром, и тоже потихоньку.

По этой самой причине он сначала вознамерился было доставить голову властям, но после в спешке ретировался, внезапно осознав, каковы могут быть последствия, если обнаружится его праздное пребывание в такой час и в таком месте. А уж когда за ним погнались, он и подавно не мог отдать голову.

С дрожащими коленями, он уже направился было во двор усадьбы, но тут его остановил привратник:

— Э-э, господин Гинноскэ…

Тот быстро обернулся.