Тигриное око (Современная японская историческая новелла)

Сорокатысячная армия Имагава Ёсимото,[69] объединившего под своей властью провинции Цуруга, Тоотоми и Микава, приближалась к Куцукакэ, к границе провинции Овари. Под напором войск Имагава Ёсимото, наводнивших округу, как воды разлившейся реки во время муссонных дождей, форты Нобунага пали один за другим.

Для Имагава Ёсимото враг оказался неожиданно слабым, а Ода Нобунага, столкнувшись с угрозой нападения армии, мощь которой превосходила воображение, чувствовал себя попросту безоружным.

Военный совет должен был решить, какую тактику избрать — нападение или оборону.

Сакума Нобумори настаивал, что надо выйти из замка и принять сражение, Сибата Кацуиэ утверждал, что наилучшая тактика — остаться на позициях в крепости и отбить атаку армии Имагава. Главный управляющий клана Ода, Хаяси Садо-но ками, хранил тяжелое молчание, но на его лице было написано: теперь, когда расстановка сил стала окончательно ясна, самая выгодная тактика — по возможности заключить перемирие с Имагава Ёсимото. Однако предложить такое Нобунага он не решался и потому не говорил ни слова. Остальные сидевшие в ряд на этом совете уже высказались о своих предпочтениях — кто за атаку, а кто за оборону крепости.

От того, как разрешится ситуация, зависело все — поднимется род Ода или падет, да и жизни присутствующих также зависели от этого. Доводы в защиту своей точки зрения приводили в основном сторонники решительных действий, сторонники перемирия помалкивали. Обсуждение главного вопроса на совете то и дело превращалось в бурный спор.

— Это что же, вы предлагаете отдать на погибель форты Такацу и Марунэ? — гневно вопросил Сакума, обращаясь к Сибата. При этих словах брови Нобунага, до тех пор молчавшего, шевельнулись. Форт Такацу защищал его родственник, Ода Гэмба-Нобухира, а форт Марунэ — старший брат Сакума, Дайгаку-Морисигэ.

— Вовсе не на погибель. Как только мы примем решение удерживать эту крепость, Имагава немедленно направит сюда свои главные силы, стало быть, его войска, осаждающие форты Такацу и Марунэ, окажутся ослаблены, и тогда мы сможем, по обстоятельствам, вывести наши войска из обоих фортов и нанести удар по армии Имагава с тыла, — сказал Сибата Кацуиэ.

— Такая тактика мне давно известна и без ваших поучений! — закричал Сакума Нобумори. — Но дело-то в том, что, по донесениям разведчиков, войска Имагава уже приступили к осаде и форта Такацу, и форта Марунэ. Скорее всего, все силы Имагава будут брошены на их захват. Когда оба падут, враг целиком передислоцируется в сторону Нагоя, и тогда уже вся провинция Овари точно станет добычей Имагава. Именно форты Такацу и Марунэ — наша линия жизни!

Однако сторонников Сакума среди присутствовавших офицеров было не так-то много. Ведь даже если вывести в атаку все войска, находящиеся в крепости Киёсу, их будет меньше тысячи. Тысяча всадников против сорокатысячной армии — это просто ничто, яснее ясного. К тому же форты Такацу и Марунэ — скорее небольшие укрепления, чем форты. Враг легко может подавить их одной своей численностью. Помогай им или нет — очевидно, что сорокатысячная армия мгновенно раздавит их в лепешку. Замок Киёсу — единственный в Овари, который можно назвать крепостью. Крепость для того и существует, чтобы малыми силами суметь отразить нападение большой армии, для таких случаев ее и возводят. Чем больше горячился Сакума Нобумори, тем больше мнение совета склонялось в пользу противоположного решения. Нобумори бросил умоляющий взгляд на Нобунага. Достаточно было одного его слова, и, что бы ни говорили остальные, оно перевесило бы и положило конец спору. Сакума Нобумори надеялся, что в последнюю, решающую минуту Нобунага поддержит его точку зрения. Такое у него было предчувствие. Сакума казалось, что его страх потерять старшего брата передастся Ода Нобунага, который тоже не захочет потерять Ода Нобухира. К тому же он не сомневался: даже если бы не было этих кровнородственных связей, все равно Нобунага в создавшейся ситуации предпочтет выступить навстречу врагу и атаковать его.

А Нобунага продолжал хранить молчание. Это было странно. До сих пор военный совет еще никогда не перерастал в перепалку. Стоило Нобунага прикрикнуть, и спор тут же прекращался. Однажды сделав выбор — правильный или нет, — он держался его до конца. Такой уж был человек.

Сакума посмотрел в лицо Нобунага. Почему же сегодня он молчит? Этот вопрос явственно читался во взгляде Сакума. Нобунага поймал его взгляд и выдержал его. Выдержал хладнокровно, хотя обычно в таких случаях его ответный взгляд был полон ярости, а от крика содрогался потолок. На этот раз ничего подобного не было. Только в глазах его тлел скрытый огонь и лицо постепенно багровело. Перед вассалами стоял совсем иной, чем всегда, Ода Нобунага. Он и сам это почувствовал.

Наступила глухая ночь.

Выйдя вперед и обращаясь к Нобунага, слово взял Хаяси Садо-но ками: