Тигриный лог (СИ)

- Я разве сказал, что он слаб? – Хенсок заблестел знакомой мне улыбочкой. – Я сказал, что дело в том, насколько силен соблазняемый, - он приблизился ко мне на пару шагов. - Разумеется, не пробуя и не прикасаясь к порочному, легко быть святым, не так ли? А вот попробовав удовольствие не утонуть в нем – это совсем другое. Здесь нужно не меньше выдержки. Не поддаться искушениям Дьявола – это не значит, что ты победил его. Это не значит не перейти на его сторону. Есть одна притча о том, как священник и… жрица любви, - тактично обозвал проститутку Хенсок, - Умерев, попали в рай и ад. Но в ад попал священник, а она – в рай. Они изумились, обнаружив такое положение вещей, и попросили объяснить им это. Дело оказалось в том, что всю свою жизнь, не пробуя ничего греховного, священник, живя напротив публичного дома, мечтал отведать любовных утех, мечтал о той жизни, которую ведут те мужчины, что заходят в двери на противоположной стороне улицы. Похоть отвлекала его от молитв и часто он ловил себя на том, что завидует распутникам. В то же время, купающаяся в вине и разврате жрица любви, даже во время исполнения своего ремесла, каялась и стыдилась того, как зарабатывает на жизнь. Она плакала, когда оставалась в одиночестве, о том, что никогда не будет достойна ничего святого и восхищалась священником напротив. Она признавала свою порочность и желала искупить её хоть как-нибудь, а священник гордился своей святостью и считал, что его поведение – верх совершенства, - Хенсок возвел свои глаза на моё лицо, ища, поняла ли я его сказ? – Не всё однозначно в этом мире, Хо.

- Так, вы простите Джина? – Я уловила именно такие перспективы в басне.

- Лично я на него и не обижался, - хохотнул Хенсок. – Но из монастыря он всё равно уйдёт.

- Почему? – вот теперь я точно не поняла, к чему было рассказанное эзоповым языком нравоучение.

- Потому что, - потрепав за щеку, настоятель похлопал меня по голове. Слезы высохли от его милой фамильярности. – Ступай, тебе ещё мыть за всеми посуду.

- Но…

- Ступай! – велел Хенсок и, взяв какую-то книгу с полки, уселся за стол.

Но я пошла не на кухню, а к общежитию, где надеялась найти Джина. Все ребята были на занятиях, так что ни на кого лишнего не наткнусь. Вспомнив дверь его комнаты, я отворила её без стука. Не до официоза было, честно слово! Парень складывал хакама по всем правилам, складочка к складке, уже переодевшись в голубые джинсы. Наверху болталась расстегнутая монастырская рубашка, незаправленная ни во что, концами едва не достигавшая колен. Заметив меня, Джин прекратил свои сборы и, выпрямившись, упер руки в бока. Мы посмотрели в глаза друг другу.

- Ты вот так просто уйдешь? – почесав шею, волнуясь, переступила я порог.

- Я нарушил закон Тигриного лога, Хо. Что я должен, по-твоему, делать? Ждать, когда меня выпрут силой?

- Ты мог бы попытаться объясниться с Хенсоком ещё раз… он вовсе не жаждет выкинуть тебя отсюда поскорее.

- Мне стыдно уже за то, что я не исповедался ему сам, - серьёзно отсек Джин мои аргументы. – Не знаю, как он узнал. Это, в самом деле, не важно. Но я поступил бессовестно. Тут не место людям, которые неисправимо следуют тому поведению, которым обладали за стеной. Скрытность, похоть, ложь… С тех пор, как я понял, что ты девушка, моя голова забилась совершенно не тем. Учеба стала фоном, в то время как должна была быть основным.

- Ты… то, что ты сказал в башне…

- Да, это так, - отвернулся он и поднял с пола черный просторный рюкзак, плюхнув его на кровать. С ним, наверное, Джин пришел сюда в конце августа.

- Я… не могу с уверенностью ответить тем же, - смущенно отозвалась я. – Но не бросай меня здесь. Мне будет плохо без тебя… одиноко.

- Пошли со мной, - развернувшись, подошел ко мне Джин и взял за плечи. Я распахнула глаза. – Уйдём вместе, Хо? Да, ты не узнала, кто поцеловал тебя тогда, но… какое это значение имеет, скажи? Ты считала себя осчастливленной тем неизвестным, думая, что никому не нравишься? Это полная ерунда! Ты прекрасна, ты восхитительна, ты соблазнительна, и тот первый поцелуй украдкой – его всё равно что не было! – Джин притянул меня ближе к себе, проведя по щеке рукой, бегая взглядом по растерянности на моём лице. – Я поцеловал тебя, и не жалею об этом, даже если цена такова… я поцелую тебя ещё тысячу раз, даже если за это меня сейчас пристрелят. Хо…

- Куда мы пойдем? Я ещё школьница! – опомнилась я, заслушавшаяся его словами.

- Но я-то взрослый парень, - напомнил он. – Пока ты доучишься, я как раз вернусь на работу, обоснуюсь… ты поступишь в университет, будешь учиться. Я работать. Ну и что, что это вне Тигриного лога. Там тоже есть жизнь. Мы отвыкли от неё немного, но всё вернется на круги своя…

- О чем ты говоришь? – покраснела я. – Ты работать, я учиться… из-за одного поцелуя ты вовсе не обязан меня содержать всю оставшуюся жизнь.