Тигриный лог (СИ)

Спустившись по каменистой тропе, в конце которой Лео обычно ловил меня и ставил на ноги, мы оказались у запруды источника. Занятия накануне плохо шли, в голове ничего не укладывалось после того, как Хонбин продемонстрировал своим появлением подкрадывающийся миг расставания. Каждая извилина теперь думала только об одном: после этой останется лишь две субботы, второго и девятого чисел. Только в эти дни мы с Лео проводим максимально много времени вместе. Несколько часов, он идет рядом, слушает меня, иногда отвечает, он держит меня, подхватывает, подстраховывает. Раннее утро сковывает дыхание морозом. Вокруг уже почти всё опало, поблекло. Последняя часть осени перед тем, как выпадет снег и начнется зима. Зима, которую не увидит здесь Лео, отчего он и горевал. И эту трагедию я разделяла. Пусть я даже и попытаюсь прийти сюда на Рождество… если осилю заиндевевшую и покрытую льдом Кошачью тропу. Но Его здесь не будет.

- Ты, наверное, уже знаешь, что вчера Хонбин приходил? – Раньше, когда было теплее, я садилась на траву. Теперь я стелила на холодную землю захваченный с собой плед, сложенный в несколько раз. Лео кивнул и добавил:

- Ты всегда знаешь, что происходит в Логе…

- Это не от чрезмерной внимательности, - искренне покаялась я. – Мне просто везет быть в нужное время в нужном месте. Ты умеешь пользоваться сотовым? – задала я вопрос о своих опасениях. Опять кивок. – Тебе приходилось звонить куда-нибудь?

- Звонить – нет, но пользоваться умею, - уточнил он и посмотрел на меня, ожидая, когда я отвернусь, чтобы он разделся и забрался в воду. Я отвела взгляд.

- Я бы хотела иметь твой номер… чтобы могла позвонить и спросить, как у тебя дела, узнать, что с тобой всё в порядке. Поздравлять с праздниками… это ведь позволительно? Или нет? Я могла бы оставить тебе свой номер… - привычно бормотала я и себе и ему, но в ответ тишина и я, не выдержав уговора, потихоньку, приподняла взгляд, как раз на том месте, когда Лео, уже совершенно без всего, стоя ко мне задом, входил в ледяной источник. Щеки вспыхнули огнем. Голый… совершенно голый! Почему я себе это позволила? Он ведь доверился мне. Но всего две субботы… неясное будущее, расставание… я хочу смотреть и запомнить! Он вошел по грудь и я, видя что он чуть поворачивается, опять спешно отвернулась. О чем я там говорила? – Так что насчет поменять за..ж.. по… поменяться номерами, - собралась я с мыслями и сделала приличный вид: - Можно поворачиваться?

- Можно, - разрешил Лео. Я поближе подтащила своё сидение к краю водоема и села.

- Ты оставишь свои координаты?

- Нет, - он покачал головой. – Нельзя, пойми, пожалуйста.

- Нельзя, нельзя, нельзя! – громче повторила я, как вызов крикнув горе, и голос отдался эхом. – Как много всего, чего нельзя, и как мало можно! Я считаю, что нельзя выполнять долг без перерыва. В любой профессии бывают отпуска и даже на пенсию потом выходят… почему у тебя не должно быть момента, когда позволено всё? Ну, пусть не всё, но больше обычного. Хоть немножечко, но для себя пожить нужно.

- Но… - Лео оглядывался, водя ладонями по поверхности водной глади. – Разве делать для других – это не для себя?

- Ты становишься счастливым, когда помогаешь кому-то? – У него даже глаза слегка посветлели. Он плавно кивнул.

- А я вхожу в число тех, кому ты должен помогать? – он насторожено впился в меня глазами. – Моё счастье, если оно зависит от чего-то, зависящего от тебя, оно стоит того, чтобы ты как-то поспособствовал ему? Если я не буду счастлива, когда ты пропадешь из моей жизни, Лео… если моё счастье заключается в том, чтобы остаться рядом с тобой?

- Не говори так! – остановил он меня, замерев. – Ты не знаешь, что говоришь. Я же объяснял тебе…

- Что будет опасно, и ты не подвергнешь меня этому? Ты думаешь испугать меня? Или не веришь в мою решительность? Или ты думаешь, что я демон Мара, который просто пристаёт к тебе, чтобы нащупать слабые места, а потом отстанет, когда собьёт тебя с пути истинного? – Я поднялась и, решительно желающая доказать Лео, что люблю его (произнести язык не поворачивался, да и, надо по его же методике, меньше слов, и доказывать поступками), принялась развязывать пояс. Глаза монаха медленно расширились, следя за моими руками. Пальцы ловко откинули оби и принялись стягивать с себя хакама.

- Что ты делаешь? – изумленный, как ребенок, прошелестел тенор Лео.

- Ты говорил, что если сунуться в источник с нехорошими мыслями, то заболеешь. Вот и посмотрим, какие у меня мысли и чего они стоят.

- Вода холодная! – выставил вперед ладони молодой человек, пытаясь остановить меня. – Ты… ты ведь не закаленная. Ты не можешь сюда забраться…

- Почему же? Могу, - одежда разлетелась прочь, и Лео опустил глаза, хватая воду в кулаки, но она выскальзывала.

- Я… я же говорил, что ты должна быть стыдливой, - с каплей осуждения взмолился он, но переживал сейчас не за мой моральный облик, а за то, что переворачивается внутри него.