Тигры и земляника

Девяносто второй год, дружище, май месяц. Я подрабатываю в спецшколе с музыкальным уклоном. Платят мало, но приходится крутиться на трех работах, чтобы семью прокормить. А главное – в школе есть зал, инструменты, есть возможность заниматься джазом. Мы собираемся с ребятами вечерами и готовим концертную программу.

Мы счастливы. Заняты любимым делом, и плевать, что наша музыка не имеет коммерческой ценности. Плевать. Мы занимаемся тем, что нам нравится больше всего на свете.

В закутке за перегородкой журнальный стол, три стула, старенький сейф. В нем бутылка «Амаретто». В перерывах мы дринькаем по чуть-чуть, буквально по тридцать капель, и – странное дело! – больше и не хочется. Не веришь? Думаешь: «Да чтобы Виргус не хотел накиряться?!» А между тем это правда. Мы пьяны от другого – от вдохновения. Может, ты слышал это слово, дружище.

Только что записали хороший дубль. Сидим с пузатыми рюмочками в руках, усталые и довольные. «Чем х-хороша живая музыка? – говорит, слегка заикаясь, Леша Иванов, пианист. – Каждый звук несет в себе бит информации. И чем б-больше звук обработан электроникой, тем сильнее информация искажена. Живое исполнение ее не убивает, не выхолощивает, не к-кастрирует электричеством…»

На репетиции заглядывает учитель химии Николай Николаевич – пристраивается в углу и сидит неподвижно. Мы даже забываем об его присутствии. Николай Николаевич буддист. Он одинок и все свободное время посвящает медитациям.

Как-то вечером мы долго бились, не могли найти нужное звучание пьесы. «Осенние листья» называется. Такое бывает, дружище, – никак не приходит настроение, то самое состояние. Химик из угла подал голос.

«Визуализируйте образ, – сказал он. – О чем вы играете?»

Выяснилось, что мы представляем совершенно разные картины. И когда создали общее видение, композиция у нас пошла.

Своеобразный был мужик.

«Музыка возникает не в пальцах и даже не в голове. Она приходит оттуда, – он поднимал палец вверх. –Принимайте послание, концентрируйтесь на нем и пропускайте через чакры. А музыкальный инструмент – лишь дверь в конце туннеля…»

Николай Николаевич научил меня медитировать. Привил любовь к созерцанию. Открыл для меня восточную философию. «Существование есть иллюзия. Пойми – и выйди за пределы. Вот путь ясных». Гэ Эс Будда.

М-да… Майский вечер, ореховый вкус ликера, и томительная мелодия Джозефа Косма.

У меня была жизнь, дружище. Мне есть что вспомнить.

Помянул буддизм и вспомнилось мне одно высказывание. Есть такой учитель, Ошо зовут. Правильный чувак. Так он сказал: «Чтобы следовать пути Будды, человек должен быть бунтовщиком. Бунт – это вкус его существа».

Ты согласен, дружище, что человек не должен жить как в клетке? Не верь канонам, нарушай запреты! Только так ты познаешь истину. Бунтуй, ерш твою медь! – этому слогану я следовал всю жизнь.

И получал, соответственно, по кочану.

Серьезно, дружище, сколько себя помню, я восставал против системы. Воспитательница в детсаде называла меня хулиганистым отродьем. В школе я вечно конфликтовал с учителями. В консерватории умудрился поругаться с заведующим кафедрой и потому все экзамены сдавал с пятого раза.

Путь Будды, однако.

И в театре так же получилось. Есть у нас один дирижер… насколько именитый, настолько же несдержанный на язык. Самодур. И вот однажды сидим мы, «Иоланту» репетируем (ты уже в Яндексе освоился, дружище?). Там есть довольно хитрое место, первая флейта выводит сложный пассаж. А на месте заболевшего флейтиста в тот день была девочка-стажерка.

Сходу сыграть она не смогла. Дирижер эпитетами посыпал, заехидничал. Девочку от испуга и вовсе переклинило. Репетиция встала. Маэстро шипит, бледная стажерка пытается сыграть руладу, народ молчит. Европейской же величины человек, страшно перечить. Тут я за девчонку и встрял, как дурак.

Дирижер на меня переключился. Мило разговорились, трень-брень, слово за слово… В общем, послал я его. На три буквы. При всех.

На этом репетиция закончились, музыкантов отпустили. На другой день администратор оркестра подходит и говорит: «Виргус, я тебя долго от начальства отмазывал, ты знаешь. Но сейчас маэстро категорически настаивает». – «Ладно, Андреич, – говорю, – на тебя я не в обиде». И накатал заявление.

«Бунт – это вкус его существа».

Побродил я в поисках приличной работы, потыркался, но, похоже, репутация моя того… Подмоченной оказалась неожиданно для меня. Музыкальное сообщество, дружище, это маленькая деревня, все друг о друге знают. В конце концов кое-как устроился преподом в музыкалку.

Вообще-то с детьми мне работать нравится, только опять у меня нелады с начальством. С директором, что интересно, мы вполне вась-вась, да только он на все уже забил. Спит и видит, как бы на пенсию выйти. Заправляет в музыкалке завуч Луиза Харисовна. Ох и стервозная баба, простите, если что не так… С первого дня ко мне неровно дышит.

Ладно, еще об этой дуре говорить.

Все пройдет.

Воспарить над отчаяньем -

Вот путь сияющих.