«Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра

Действительно. В комнате не было света. Только три монитора, полукругом окружавшие того самого немца, неподвижно сидевшего в кресле. К телу его были прикреплены какие-то проводки и шланги, на голове, как влитой, сидел шлем с пластиковым забралом. Другой шлем — времен еще Первой мировой войны — валялся в углу, словно ночной горшок. Немец время от времени дергался. И танк на экране повторял его движения.

— А давай его шлепнем, — прошептал Лисицын.

Лаборант криво улыбнулся, а за ним, также криво, улыбнулась и Римма:

— Нет. Он останется там. И если он останется там и там выживет… Он вернется оттуда. Мы проводили эксперименты. Начальство набрало каких-то мексиканцев, мы их телепортировали на полигон, а тела остались здесь. Потом тела уничтожали, но мексиканцы вернулись. Единственный способ уничтожить ЭТО — убить и там и здесь.

— Одновременно?

— Пока ОНО не вернулось.

— То есть можно его захерачить здесь, а потом там?

— Возможно. Мы еще не проверяли, у нас партия мексиканцев кончилась.

Вместо ответа Измайлов выстрелил сидящему в кресле немцу в затылок:

— Сейчас проверим.

Красные брызги потекли по монитору. Мутабора опять бы вырвало, но было уже нечем.

А глаза майора Измайлова были опять пусты и ледяны.

Работа такая…

— Ты! — кивнул он Лисицыну. — Тело убери и кресло промой. Потом останешься здесь и будешь пленного контролировать.

— Но я…

— Это приказ.

Лисицын кивнул.

— Ты! — Прохоров напрягся. — Бери автомат этого урода и к Раббиту. Он — старший.

Прохоров кивнул, соглашаясь.

— Ты! Со мной пойдешь.

Римма изумилась, но ничего сказать не успела.

— Так надо, девочка.

— А я? — выдавил из себя Мутабор.

— А ты у нас геймер? Чемпион чемпионата по чемпионам? Туда пойдешь, — показал подбородком Измайлов на центральный экран.

— А я то чо? — поднял руки Митёк. — Хватит, я уже навоевался!

Измайлов сделал шаг вперед и обнял Митька за шею. Одной рукой. Другой — сунул автомат в живот. И начал шептать бывшему дизайнеру в ухо:

— Вот там люди погибают. Совсем погибают. Напрочь погибают. И ты единственный, кто эту суку остановить сможет…

— Да там же юниты, — попытался отдернуться Мутабор.

— Слышь, геймер, юниты-хуюниты… Это не важно, ДНК у них или двоичный код. Там — наши. И там — «Тигр» на Красной площади. Не пойдешь — пристрелю. Ясненько?

Мутабор обреченно кивнул. Как это… «Куда ни кинь, всюду клин»? Ну… Там у него хоть шансы есть, а тут…

— А Римма? А Раббит? У них же игровой рейтинг больше, — вдруг вспомнил о партнерах по танчикам Митёк, усаживаясь в кое-как оттертое кресло. — Они же лучше меня!

— Они? — оглянулся майор Измайлов. — Пожалуй, да… Они — лучше во всех отношениях. Поэтому я тебя ёбну первым, если что. А их буду прикрывать.

— Чо? — не понял Митёк.

— Через плечо, дизайнЁр, — ударил на последний слог спецназер и скрылся.

Пузатый полицай Лисицын из поганого отдела «Э» постучал рукояткой пистолета по шлемаку Мутабора:

— Работаем, парень. И если схалявишь, за тобой Римма придет. Понял?

Пришлось работать…

ГЛАВА 24

Мутабор осторожно двинул свой танк за Василием Блаженным в сторону ГУМа. Все-таки, надо было «ИС-3» выбирать, но проклятая спешка не дала сориентироваться как следует. Блин… Эти менты… То есть полицаи, конечно… И не заметишь, как на них работать станешь. Хотя… Хотя можно же сейчас остановить машину, выскочить и свалить нафиг. Вон, под мост и там уже краями — домой, домой, в Пензу. Что этого «Тигра» местные завалят. Еще полчаса-час — прилетят какие-нибудь «Черные акулы» и накроют немца. Проблем-то? При чем тут Митёк? Ну и разнесет в хлам половину Кремля этот немец. И что? Можно подумать — никто не мечтал этот Кремль взорвать к чертовой матери? Чтоб этим правительствам жилось плохо. Да сейчас половина России этому «Тигру» аплодирует. Включая силовиков. А вечером — все будут аплодировать. Это же национальный русский спорт — ненавидеть правительство изо всех сил. Кто больше ненавидит — тот и чемпион.

Митёк уже собрался было остановить тяжелую машину и выскочить из танка… Но вдруг вспомнил взгляд Риммы. Презрительный такой… Словно она смотрела на таракана, выползшего из-под плинтуса на божий свет. А еще вспомнил, как дернулось лицо этого спецназовца, когда Митёк предложил вместо себя девчонку сюда отправить.

Пожалуй, впервые за всю жизнь Митьку стало стыдно. Нет, было стыдно еще раз, когда Лисица прыгнул с моста, а Митёк Брамм — не смог. А там метров-то было… Ну два, от силы.

— Ссыкун! — орали ему пацаны с пляжа.

И кого волнует, что они тогда в третьем классе учились?

А Серега-то смог… «Может, теперь твоя очередь, Митёк?» — сказал внутренний голос с интонациями Риммы. И только акации над темной водой…