Тигры в красном

Эд повел ее через заросли жимолости. На краю поляны стояло деревянное строение, просевшее под тяжестью пропитавшей его влаги и собственных гниющих досок. Оно походило на автобусную остановку, с покатой крышей и без одной стены.

— Жуть, — сказала Дейзи. — Это здесь ты ошиваешься по утрам?

— Иногда. — Тон у Эда был уклончивый.

Дейзи обошла строение кругом, чтобы хорошенько рассмотреть. Хижина оказалась просторной, внутри буйствовала ежевика, валялся мусор — пивные бутылки, обертки от сладостей.

У задней стены Дейзи заметила нечто похожее на клетчатый плед.

— Там одеяло для пикников или что-то вроде того, — сказала она, пнув землю в том направлении.

Эд подошел ближе и заглянул внутрь.

— Кто-то устроил пикник в твоем секретном месте.

Эд молчал.

Дейзи двинулась вперед, глядя на плед. Он был мятым и весь в бурых пятнах, как от шоколадного соуса. А затем она увидела физалию, ее щупальца стекали из-под поеденного молью уголка ткани и расплющивались о заднюю стену.

— Под ним что-то есть… — сказала она, и сердце застучало быстрее. — Может, это спит кто-то?

Непонятно почему Дейзи вдруг вспомнила мужчину, похожего на Уолта Диснея, который чесал промежность возле дамской комнаты в «Бонуит Теллер», губы его были сложены идеальной «О» — вылитая рыба. Она не рассказала о нем матери, о том, как он вдруг хрюкнул и обмочил штаны — прямо рядом с туалетом; маленькое темное пятно расползлось по его брюкам. Вместо этого она битых пять минут поглаживала красные туфли с ремешками в отделе обуви для девочек, пока мать не сдалась и не купила их.

— Не думаю, что это кто-то спит, — сказал Эд, входя следом.

Дейзи попятилась.

— А я думаю, спит, — возразила она. — Давай уйдем. Мне здесь не нравится.

Эд схватил ее за руку, его ладонь больно вжала веревочный браслет в ее запястье, Дейзи замерла. Эд сделал шаг в сторону бугра из клетчатого одеяла и наклонился.

— Не надо, — сказала Дейзи, но голос ее прозвучал будто из-под толщи воды.

Эд медленно приподнял тряпку.

Позвонили отцам. Дейзи слышала, как мать говорит с Бостоном.

— Черт побери, Хьюз. Она это видела.

Мать замолчала, и Дейзи смогла расслышать слабое жужжание из телефонной трубки — голос отца.

— Они пока не знают. Говорят, что это может быть чья-то горничная. Очевидно, одна из этих португальских девушек.

Мать снова замолкла.

— Нет, я не видела, — заговорила она после паузы, проведя рукой в кольцах по волосам. — Нет, я ее не спрашивала. Я не знаю, что делать, честно. Ты должен приехать. И, Хьюз… Позвони Эйвери и заставь его сесть на следующий же чертов самолет. Никаких отговорок. Этот мальчишка и так доставляет слишком много хлопот своей матери, а уж теперь лучше точно не станет.

Дейзи уложили в горячую ванну с магниевыми солями. Мать сидела рядом на небесно-голубом унитазе, пила черный кофе и смотрела на нее. Дейзи не понимала, что она пытается высмотреть, от этого взгляда ей было неуютно. Может, она должна заплакать? Ведь как-никак девушка мертва. Но плакать ей не хотелось. Ей хотелось поговорить с Эдом, но она не видела его с того момента, как ворвалась в дом, красная и трясущаяся от перевозбуждения, и принялась носиться по комнатам в поисках матери — сказать ей, что нужно звонить в полицию.

— Где Эд? — наконец спросила Дейзи.

— Не знаю. — Мать покинула унитаз и опустилась на колени рядом с ванной. — Малыш, голову тоже нужно помыть.

Дейзи не могла вспомнить, когда последний раз мать называла ее так. Да и называла ли хоть раз? Она сомневалась. Но это было приятно, и Дейзи не стала чинить препятствий, когда мать начала втирать шампунь в ее волосы, массировать голову и стирать пену, чтобы не попала в глаза.

Мать повернула кран и нежно пригнула голову Дейзи под струю теплой воды, напевая «Маленького паучка».

— Готово, — сказала она, встряхивая полотенце, чтобы завернуть в него Дейзи, как иногда делала на пляже, когда закоченевшая дочь с воплями вылетала из воды.

Дейзи закуталась в полотенце. Мать сжала ей плечо и посмотрела на нее, но ничего не сказала.

— Давай-ка наденем на тебя пижаму, — после молчания предложила она принужденно-бодрым тоном.

— Мама, сейчас только два часа, — возразила Дейзи.

— О, и верно, — рассмеялась мать. — Что ж, надевай тогда что хочешь.

Спустившись из своей комнаты, Дейзи обнаружила, что мать стоит на кухне и смотрит на лежащего на столе цыпленка. Солнечный свет струился сквозь желтые в горошек занавески, отчего комната походила на внутренность лимона.

Мать стояла неподвижно, вцепившись обеими руками в полированную деревянную столешницу и уставившись на сырую птицу так, будто та могла встать и сообщить ей что-то важное.

— Мама? — Дейзи подумала, вдруг это то самое. И мать распалась, как Вивьен Ли.

— Ох. — Мать повернулась и улыбнулась. — Решила приготовить цыпленка на обед. Твой отец приедет пораньше. Но, кажется, я не голодна. А ты?

— Нет, — ответила Дейзи. Вообще-то она умирала с голоду. Она пропустила ланч, а теперь, похоже, и обед отменяется.

— Разве что сэндвичи. С яичным салатом или огурцом?

— С яичным салатом, — сказала Дейзи.