TiHKAL

Я вернулась в старую лабораторию. Приехал доктор Сол. Гиоргио сказал, что ему придется отлучиться в Рио, где у него назначена встреча с одним бригадным генералом.

Кто-то постоянно заглядывал в дверь лаборатории, видимо до персонала клиники дошли слухи о каких-то таинственных приготовлениях, но мы не обращали на это внимание. Шура и Сол в это время уже распаковывали оборудование, причем Шура постоянно тихо сыпал проклятиями по поводу того, с чем ему придется работать.

Он отозвал меня в дальний угол комнаты, где лежали все реактивы для синтеза.

— Обрати внимание на местную алюминиевую фольгу — нужно было брать с собой американскую, эта — гораздо тоньше.

— Да, на ощупь чувствуется. Но какая разница?

— Реакция будет происходить быстрей, температура будет гораздо больше, чем обычно.

— Понятно.

Я совершенно не разбираюсь в химии, но знакома со всеми стадиями приготовления МДМА. Давным-давно я принимала участие в приготовлении МДМА для моих друзей психиатров, к тому же я пыталась выяснить таким образом, есть ли у меня склонность к химии. Мы очень быстро выяснили, что — нет.

Я отлично помню одну из стадий синтеза, когда в большую колбу помещается большое количество мелко нарезанной фольги, после этого добавляются разные реактивы, и начинается реакция. Смесь очень сильно нагревается, поэтому колба опускается в холодную воду, при непрерывном помешивании.

Я решила лично провести данную стадию синтеза, и теперь я полностью разделяла Шурину озабоченность: если смесь закипит, часть ценного сырья будет потеряно — выльется из колбы.

Но сначала нам нужно было порвать фольгу на мелкие кусочки, мне вызвался помогать в этом доктор Хектор. На беднягу сразу обрушился поток шуток от Шуры и Сола: "Кто бы мог подумать, что бывший зам министра будет сидеть на табуретке и рвать фольгу на мелкие клочки! Да что здесь происходит?" Хектор только заговорщицки улыбался и с еще большим ожесточением рвал фольгу.

Сол привез несколько коробок с оборудованием, некоторые приборы были в полном порядке, другие — оставляли желать лучшего. Старый ротационный испаритель опасно качался — пришлось закрепить его при помощи изоленты. Среди оборудования оказалась отличная воронка Бухнера, но фильтров подходящего размера не оказалось — пришлось вырезать их из больших бумажных салфеток.

Шура впал в радостно-маниакальное состояние, постоянно отпускал шутки по поводу третьего мира, зараженный энтузиазмом Сол бойко ему отвечал. Химики носились по лаборатории, как сумасшедшие, устанавливали оборудование, громко выражали сомнения в успехе операции, но сразу же находили выход из положения. Они уже имели полное представление о том, что им не хватает — что придется изобретать на ходу, без чего придется обойтись. Доктор Хектор потом так охарактеризовал происходящее: "Мы присутствовали на настоящем балете творческой мысли, во время которого Сол точно выполнял инструкции Шуры, исполнявшего сольную партию. Время от времени я ловила дикий взгляд "Папы римского" и улыбалась в ответ.

Я должна заметить, что наши богатые друзья не возражали, когда их страну называли страной третьего мира — может быть из-за снобизма. Наоборот, они всячески подчеркивали этот факт. Все равно, я попросила Шуру поменьше употреблять термины типа «четвертый», «пятый» и "седьмой мир". (Последний термин он использовал по поводу оборудования, которое привез доктор Сол).

Когда я уже занялась наблюдением над первой реакцией, чтобы заметить, когда надо будет опускать колбу в ведро с холодной водой в углу комнаты, я вдруг поняла, что неправильно выбрала место для этого. Здесь в углу не было сквозняка, и ничто не могло спасти меня от вонючих испарений, которыми сопровождается реакция. Но теперь было поздно что-то менять — реакция уже началась.

Из-за того, что фольга была тоньше обычного, реакция проходила гораздо быстрее обычного и сопровождалась выделением гораздо большего тепла. Вдруг жидкость закипела, и я не успела вовремя охладить колбу — часть вещества «убежала». Я продолжала помешивать жидкость, когда кипение уже прекратилось. Кто-то предложил принести лед, чтобы вода оставалась холодной. Доктор Хектор присел рядом со мной на маленькую табуретку — он стал обмахивать мое лицо сложенным журналом, я кашляла от испарений метиламина.

Во время второй попытки меня усадили рядом с раковиной, в комнату был принесен вентилятор, единственным недостатком которого было то, что у него не было защитной решетки. В этот раз реакция проходила нормально — Шура внес какие-то изменения, и, судя по всему, они сработали.

На этом мое участие закончилось, и я пошла гулять по коридорам клиники и вернулась в лабораторию. Доктор Хектор сидел на табуретке, наблюдая, как два химика взвешивают, перемешивают и переливают реактивы.

Я подошла к Хектору, и он потянул меня за рукав, чтобы прошептать на ухо: "Я хочу присутствовать на рождении этого королевского ребенка". Я улыбнулась, похлопав его по плечу.

Милый, добрый романтик — не могу представить его в роли политика. Но с другой стороны, это — Бразилия, и здесь все по-другому.