TiHKAL

Но много злых слов было сказано и о самом препарате. Одним из самых опасных качеств ЛСД была названа способность на много лет затаиться в организме, чтобы в самый неподходящий момент вызвать возврат состояния — флэшбэк. Объяснение механизма этого явления было настолько смешным, что могло украсить любую современную комедию. К сожалению, участники конференции восприняли эти слова исключительно серьезно. Было заявлено, что даже после разового употребления препарата некоторые его молекулы остаются в лобных долях человеческого мозга на много-много лет, и именно эти молекулы, включаясь, например, лет через двадцать, вызывают флэшбэк, который выражается в сильнейшем психозе. За примерами недалеко ходить — посмотрите на улицы Сан-Франциско! Помните лето любви — конец шестидесятых, когда молодежь активно принимала ЛСД? А теперь на каждом углу мы видим бездомных, несчастных сумасшедших — просто они попробовали ЛСД двадцать лет назад, и только теперь спрятавшиеся молекулы включились и привели к трагическим последствиям.

На самом деле ЛСД попадает в организм человека, производит свое действие и после этого очень быстро выводится из организма. Период полураспада в крови составляет три часа, а это означает, что какой бы не была начальная доза, через три часа только половина ее сохранится в крови. Даже если все остальные защитные механизмы организма не сработают, через кровь выведется более 99 % первоначальной дозы в течение первого дня. А на другой день обнаружить в организме следы ЛСД будет совершенно невозможно никакими научными методами. Если одна молекула вещества, если даже миллиард молекул вещества могут вызвать изменения в человеческом организме — это вещество обладает невероятной и доселе науке не известной силой. Все это выдумки, никто никогда не наблюдал ничего подобного. Эта реальность существует только в мыслях тех, кто зарабатывает на раздувании мифа о «наркотической угрозе».

Необразованные скептики могут предположить, что уровень препарата в крови понижается не из-за того, что он выводится из организма, а из-за того, что он абсорбируется какой-либо частью организма, например, жировой тканью мозга. Фронтальными долями, например. Такие слова, правда, по поводу другого запрещенного вещества, я уже слышал от представителя властей. Джон Лон — глава DEA при Рейгане — выступал в клубе Содружества в Сан-Франциско в феврале 1986 года. Он получил записку из зала: «Почему вы так против легализации марихуаны?» Последовал незамедлительный ответ:

— Если легализация произойдет, это будет означать конец нашей демократии. Мутации мозга, которые вызываются марихуаной, наблюдаются в подопытных животных не только на уровне потомства, но и на уровне потомства потомства. Марихуана гораздо опаснее алкоголя — она растворима в жирах, а наш мозг на треть состоит из жира.

Согласно этой теории флэшбэк (в данном случае даже «мутация») может происходить не просто через двадцать лет — через несколько поколений! Молекулы загадочным образом передаются от отца к сыну через ДНК, а не просто через накопление в лобных долях мозга.

Вся эта информация — полная чушь, нигде документально не подтвержденная.

Но флэшбэк — явление абсолютно реальное. Каждый испытывал подобное состояние, и дело тут не в ЛСД. Ничего общего с психическим расстройством здесь нет.

Недавно я испытал флэшбэк во время концерта в клубе Совы. Последняя композиция представляла собой поппури из произведений Дюка Эллингтона, составленного одним моим другом-композитором и озоглавленного «Дюку, любимому!». Неожиданно в разгар своего соло я вспомнил о концерте, на который я попал в 41-ом или 42-ом году в Бостоне. Играл Дюк Эллингтон со своим оркерстром — меня они тогда глубоко потрясли. Сам концерт я помню плохо, кроме того, что первая композиция называлась «Black, brown and beige». По пути из Гарварда в концертный зал я попал под снег, и он шапкой накопился в моих волосах — перед концертом я не догадался стряхнуть его. Я сидел в переполненном зале и сгорал от стыда: снег таял, и холодная вода щекотала шею, но тряхнуть головой означало, что все вокруг будут в брызгах. Мне пришлось терпеть, пока весь снег растает — рубашка до конца концерта оставалась совершенно мокрой.