ТИК

— …Ну, Макс — он, конечно, человек такой… специфический, — Минц хмыкнул мрачновато. — Всегда был, сколько я его помню… Хотя раньше, ну еще в Риге, еще когда мы молодые были — мы же все тогда квасили, все были раздолбаи, все нонконформистами себя считали. А потом, ясное дело, деньги стали зарабатывать, семьи завели, ну сами понимаете… А Макс — не, ни фига, остался таким же панком, как в двадцать лет. Причем в тридцать, как вы догадываетесь, это выглядит уже совершенно по-другому. Если у тебя и в этом возрасте нет ни работы нормальной, ни семьи, ни даже места жительства постоянного, если ты по-прежнему квасишь как конь — то это уже тяжелый случай… Хотя Макс, я говорю, он уже и в двадцать от остальных отличался порядком… — Минц вдруг замолчал, глядя в почти пустую стопку.

— Чем? — подбодрила Ксения.

— Ну, у него большие тараканы в башке на самом деле… Такие, знаете, добротные странности. Например? Например, он терпеть не мог физических контактов с другими. Любых. Даже рукопожатий. Даже к себе самому он никогда не притрагивался — как, знаете, все мы руки потираем, в носу ковыряем, за ухом чешем… Он — никогда. Еще, помню, его воротило от запахов — особенно от человеческих: пота, парфюмерии, дезодорантов, всякого такого… мокрой верхней одежды — в транспорте, знаете, набитом… В час пик ездить он отказывался — пешком через полгорода ходил. Толпу ненавидел любую… В общем, антисоциальность у него, так сказать, физиологическая…

Ксения, подняв вопросительно брови, слегка повращала у виска двумя пальцами.

— Да нет, — Минц неопределенно сморщился. — Он не псих… хотя, может, и производит иногда такое впечатление… По крайней мере, не слабоумный. Наоборот — соображал он всегда прекрасно, и знал много, хотя нигде никогда толком не учился. Он вел себя постоянно как беспредельщик, алкаш, маргинал такой жуткий — но вдруг в самый неожиданный момент оказывалось, что он кучу всего знает… И даже дело твое может сделать чуть ли не лучше тебя самого! Я помню, случай один был — здесь, в Москве: я еще только в командировку сюда приехал от газеты своей рижской, интервью брать — у Акунина, между прочим. И встретил тут Лота. Он и тогда уже мотался по городам и странам — и нигде ни хрена не делал… Ну, из чистого хулиганства я взял его на интервью, представил его своим соавтором. Я, конечно, сам пофигист тот еще был — потому что хорошо понимал, что с Лота станется в самый ответственный момент… я не знаю, штаны снять… А он знаете что выкинул? Стал задавать совершенно осмысленные, умные, точные вопросы — и взял фактически интервью вместо меня. Представляете?..

— Представляю, — сказала Ксения.

Некоторое время оба они молчали. Минц допил свою водку и уставился куда-то на дальний угол стола.

— Я вообще думаю, что он крайне незаурядный человек, — сказал вдруг Минц. — Только, как бы сказать… не нашедший себя…

Cinephobia.ru

ANNIE1: Что это мы все обо мне да обо мне. Давай о тебе для разнообразия. Думаешь, я не знаю про тебя ничего? Хренушки. Все знаю.

Ты зря назвался из Джармуша. Тебе надо было взять ник Darkman. Помнишь комиксовый фильмец Сэма Рейми с Лайамом Нисоном? «Человек тьмы». Странненький такой. Про ученого, который изобрел способ синтезировать любое человеческое лицо — но сам потерял собственное, обгорев на пожаре. Так что он мог стать кем угодно — потому что перестал быть собой.

Правда же, это про тебя? Ты — никто, притворяющийся кем угодно. То-то тебе так нравится играть в прятки. Ты думаешь, тебя не найдут, потому что не знают, кого искать. Тебе же страшно нравится собственная неуловимость. Смотри только не заиграйся. Тоже мне призрачная угроза. Ghost Dog…

Между прочим, я помню, как там в оригинале: «Пес-призрак. Путь самурая». Не слишком много на себя берешь, а? С каких это пор ты у нас еще и самурайцем заделался?

— И все-таки… — смотрела на него Ксения. — Может быть, вы знаете, как его найти?

Минц поглядел в ответ, помедлил.

— Не знаю, — чуть мотнул головой. — Понятия не имею. — Опустил глаза, помолчал снова и вдруг, словно сам того не желая, произнес: — Я его несколько дней назад на улице видел.

— Где?