ТИК

Искусство, по идее, призвано ставить человека один на один с истиной. Ощущение это неприятное, поскольку истина мрачна и вполне безнадежна. Поэтому мы предпочитаем, чтобы нам врали.

Врали про то, например, что есть такая НОРМА. Что все плохое, все страшное — это отклонение от нормы. Что быть обыкновенным, здоровым, как все — уже ДОСТАТОЧНО. Что это, собственно, и означает — быть человеком.

А вот ни черта подобного! Не существует никакой среднестатистической нормы человечности. Просто человек, равно как массовый человек — это еще далеко-о-о не человек… «Человек просто» — это даже не человек вовсе: это биологическая наша основа, здоровая, добротная и скотская, по отношению к которой все собственно человеческое — совесть, разум, творчество, милосердие — является не только дополнительным, но и враждебным.

Быть человеком — это всегда индивидуальная работа, которую каждый делает (если делает!) сам. Не состояние, а процесс, причем не имеющий конечного результата. И работа — тяжелая, без перерыва, сроком на всю жизнь. С определенной точки зрения, разумеется, вполне бессмысленная. Неоплачиваемая — ни в какой форме. Работа по преодолению в себе скота во всем многообразии его проявлений и отправлений. По выходу за пределы собственной биологической нормальности. По «выходу из себя».

Зачем? Вот это — самый интересный и самый старый вопрос. В общем-то ответа не имеющий. (То есть ответов давалось масса — но все они без исключения основаны на фантазии, на допущении. Поскольку суть следствие по определению порочной попытки замотивировать естественными стимулами борьбу против естества.)

Напрягаться, понятно, кому же охота, тем паче без внятной цели. Кой черт, нам и так хорошо!.. Да вот в том-то вся и штука, что — не очень. Как выясняется. Потому что — страшно…

Ну что, разве хорошо нам — здесь и сейчас?.. Всем нам, в этой стране — где население в массовом порядке, вне зависимости от ай-кью и месячного дохода, перестало считать, что тащить себя за шкирку в люди — нужно. Что думать — необходимо. Всегда. Обо всем. Без исключения. Анализировать, придирчиво и беспощадно, все явления реальности — а беспощадней всего себя. Быть недовольным. Иметь убеждения и быть готовым отстаивать их во вред себе.

Да на фига?!.

Нет, это НЕ ЭКОНОМИЧНО, справедливо сочли мы. Экономично — руководствоваться только и исключительно естественными стимулами и не отвлекаться на абстрактное. Не интересоваться лишним. Не думать о неприятном. Не иметь ни принципов, ни убеждений, ни собственного мнения ни о чем (и либо плевать на все, либо следовать указаниям пиарщиков разных сортов). Вообще — делать как все. Демонстрировать лояльность лидирующему самцу.

Бесполезно объяснять происходящее здесь и сейчас какими-то политическими причинами, особенностями генезиса президента и кознями его клевретов. Наоборот: политика обусловлена способом нашего общего существования — точно так же, как и всё тут. Общественная ситуация такова не потому, что власть наша авторитарна — а потому, что все у нас складывается максимально экономичным, естественным, биологичным образом.

«Не мы такие — жизнь такая!» — нагло открещиваемся мы в собственном кино. Хотя жизнь у нас такая — именно и только потому, что такие мы. Вы полагаете, идиотизм, допустим, наших фильмов-книжек и беспредел, скажем, в наших казармах — никак не связаны? Всеобщая сервильность и лютеющая ксенофобия?.. Еще как связаны! И сытый самодовольный продюсер из московского клуба, успешный бизнесмен и семьянин, от залитого антифризом дегенерата из деревни Малые Бодуны, потрошащего тупым кухонным ножом своего собутыльника, отличается отнюдь не столь сильно, как он сам думает, — оба они вполне исчерпываются собственной естественной составляющей.

Но ведь такой расклад нам тоже не нравится! Разумеется. Никому. Включая тех, кто изображает и декларирует абсолютное довольство. Не нравится — понятно, не в смысле «не удовлетворяет» (про оценку, анализ и прочее мы забыли), а — парит, вампирит, доставляет неудовольствие. Ведь мы — боимся. Все — от президентских клевретов до провинциальных гопников. Всех. Друг друга. Именно поэтому мы поголовно так нервно-остервенелы, так судорожно-жадны, так безбашенно-жестоки.

Здесь — джунгли. Здесь нельзя расслабиться ни на секунду и ни к кому не стоит поворачиваться спиной. На сильного здесь нет управы — поэтому будь все время начеку, чтобы не оказаться у него на дороге. Но и сильного всегда могут достать исподтишка. Не то чтобы каждый — смертельный враг, но кто угодно может подставить в любой момент. А не повезет всерьез: раскатают в блин, в лагерную пыль, в кровавые сопли. И — никто не поможет.

…Так, я, кажется, опять хорош. Кончается ноль пять. В башке шум — и мрачная последняя ясность. Типично пьяное понимание всего: всех закономерностей, пружин и подноготных…