Тика в мире слез

Слезы ее полились с такой силой, что начали смывать всех жителей. Принц, глашатаи, куриные перья — все закрутило и понесло огромной волной вон. Синявик еле успел схватить Тику и посадить на маленький бумажный кораблик, что нес их все дальше и дальше в открытое море слез.

* * *

Слезы полились с такой силой, что образовались огромные волны, которые смывали всех жителей, унося все дальше и дальше в синее синее море, которое поглощало свою еду, словно голодная акула. Принц, глашатаи, куриные перья — всех закрутило, завертело и подбросило огромной волной высоко в небо и вон из города в огромную пасть.

« Вы не можете представить, как у вас захватит дух. В тот момент, как вас подбросят, и вы полетите прямо…» в море. Сердце сжалось в маленькую точечку, что боялась даже шевельнуться, ни руки, ни ноги не соглашались оторваться от тела, и сколько бы я их не уговаривала, они упрямо прилипли и не отлеплялись, казалось, мир разбился на кадры, что медленно крутят вперед, к страшному финишу.

Чик, чик, …Черная и бесконечная грусть надвигалась огромной тучей на маленькую испуганную девочку.

Синявик еле успел схватить Тику и посадить на маленький бумажный кораблик, что, словно спасательный круг, уносил их проч от опасностей: все дальше и дальше в открытое море, где нет лжи и обмана, а только бесконечное синее спокойствие с легкой грустью.

— Что это за кораблик с интересным рисунком на парусах, этот узор мне кажется очень знакомым. В это время Тика внимательно рассматривала все свои части тела, которые теперь двигались, как новенькие, а в теле образовалась такая гибкость.

Только спаситель грустил, управляя кораблем, и глядел куда-то вдаль, лишь слегка поглаживая девочку по волосам. Его стройное тело было напряжено, а синие локоны трепал теплый ветер в разные стороны. Он стал настоящим капитаном их корабля.

— Какой же замечательный, даже красивый, этот Синявик. Разве можно было раньше этого не заметить. Ведь глупое чувство, что заточило меня в этот мир, казалась теперь довольно смешным и несостоятельным. Неужели нельзя было лучше выбирать себе любимого. И все же я довольна, ведь без этого недоразумения, не встретила бы настоящего друга и не научилась разбираться в людях. И все же, что за буквы на этом кораблике.

Тика попробовала разобрать:

— " Забота… милая…помощь…» — такие знакомые слова, мне кажется, что в другой — той жизни я получала письмо от мальчика, но вот, что там было написано, не помнила — все затмило ужасное наваждение-слепая любовь. И все же у Тики перед глазами всплыли дрожащие руки, чистые глаза и робкое сердце, что было осмеяно неприступной малышкой. Она уходила, гордо подняв голову, а мальчик все смотрел ей в след. Слез не было, только боль и горе — огромные, как это безбрежное синее море сейчас перед ней.

— Не волнуйся Тика, я вижу берег, кажется, мы спасены, — прокричал Синявик.

* * *

— Не волнуйся Тика, я вижу берег, кажется, мы спасены, — прокричал Синявик.

Вот только спасение ли это было? Перед глазами маленьких героев появился огромная столица Мира Слез- сердце бурлило и стучало, то сбиваясь с ритма, и тогда все жители начинали задыхаться и судорожно падать на землю, либо оно выравнивало свои толчки, тогда жизнь сразу налаживалась, все бросались на работу или на незначительные развлечения в виде вкусняшек и фильмов.

Тика с Синявиком шли по городу, озираясь и удивляясь нестабильной жизни всех слезовцев-так они называли себя.

Девочка не просто шла, а размышляла, как всегда в слух:

— Как оказывается тяжело подстраиваться под раненное сердце. Никогда бы не подумала, что приходится идти на невероятные подвиги всему организму. Ну ладно, если это бидончик мороженого или слезливый фильм с печальным концом, а если это лишние килограммы на боках, и все болит и ломит, какого тогда маленьким человечкам. А главное — теперь — то я знаю, что все напасти пройдут, а болячки останутся. Страшно было смотреть, как к каждому слезовцу прилипла грязная напарница, что волочилась за ним везде, не давая жизни, и каждый раз постоянно напоминала о тяжелой утрате.

Вдруг сердце замерло: раз, два, три…

Прощай королева-закричали все жители столицы- Да здравствует новая хозяйка — Тика. Ура, ура, ура.

— Нет, что вы, я никак не могу быть вашей королевой, здесь мы проездом, да и болячек у меня совсем нет.

— Не волнуйтесь, наша хозяйка, — отвечали жители хором, мы все поделимся с вами нашими бобочками, и начали безжалостно кидать в малышку своими девушками-болячками,

— Что вы делаете, не хочу я, не согласна.

Тика со всех сил сжала руку Синявика, но подлые прилипалы, все дальше и дальше оттесняли от синего друга.

— Нееет, — этот крик и слезы на щеках разбудили меня ото сна. Оказывается, я зарылась в подушках и заснула в ожидании торжественного момента вручения сладкого ключика от моего сердца.

— Так это был просто глупый и трусливый сон перед ответственным событием.

А сердце все также сильно билось при воспоминании о моей первой (ну почти) любви.