Тихая гавань

— Не знаю. Мне тебя прекрасно слышно, — сказала Эрин. — Наверное, там, где ты стоишь, плохой прием. Как ты добрался?

— Когда выехал из города, дорога стала нормальная, но все равно местами скользко.

— Ты все-таки не рискуй. Веди осторожнее.

— Ничего мне не сделается, — сказал он.

— Боже упаси! — воскликнула Эрин.

Такси уже стояло у обочины. Водитель, вытянув шею, высматривал пассажирку.

— Прости, ты не перезвонишь через пару минут? У меня на волосах кондиционер, его нужно смыть.

— Да пожалуйста, — проворчал Кевин. — Ладно, я перезвоню.

— Я тебя люблю, — сказала она.

— Я тебя тоже.

Она дождалась, пока он повесит трубку, и нажала отбой. Затем вышла из кафе и поспешила к такси.

На автовокзале Эрин купила билет до Филадельфии, с отвращением отнесясь к попыткам кассира завязать с ней разговор.

Не желая ждать в терминале, она отправилась в кафе напротив. Деньги за такси и автобусный билет съели больше половины ее годовых сбережений, но она проголодалась и заказала блины, сосиски и молоко. На столике кто-то оставил газету, и Эрин заставила себя читать. Кевин позвонил, пока она ела, и снова сказал, что ее голос звучит как-то странно. Эрин предположила, что виноваты атмосферные явления.

Через двадцать минут она села в автобус. Пожилая женщина взглянула на ее живот, когда Эрин шла между креслами.

— Сколько еще ждать? — спросила она.

— Еще месяц.

— Это у вас первенький?

— Да, — ответила Эрин. Во рту так пересохло, что трудно было говорить. Она прошла ближе к концу автобуса и села. Люди рассаживались впереди и сзади. Рядом через проход уселась юная пара — подростки, обнимавшие друг друга, оба в наушниках. Их головы ритмично подергивались вверх-вниз.

Эрин, как во сне, смотрела в окно, когда автобус отъехал от остановки. Бостон постепенно исчез вдали, затянутый холодной серой дымкой. В автобусе у нее заболела почка — за много миль от дома. Снег продолжал падать. Из-под колес обгонявших автобус машин летела слякоть.

Ей хотелось с кем-нибудь поговорить. Ей хотелось рассказать, что она сбежала, потому что ее бил муж, а в полицию она обратиться не могла, потому что он сам полицейский. Она хотела рассказать, что у нее мало денег и она не может жить под своим именем, иначе он найдет ее и снова начнет избивать, причем на этот раз вряд ли остановится. Она хотела признаться, что ей очень страшно — она не знает, где будет ночевать и что будет есть, когда кончатся деньги.

От окна веяло холодом. Мимо проносились города. Временами шоссе пустело, затем движение снова становилось плотным. Что делать дальше? Ее план побега кончался на автобусе. Ей не у кого было попросить помощи. Она была одна, и у нее не было ничего, кроме взятых с собой вещей.

За час до Филадельфии сотовый снова зазвонил. Она прикрыла телефон и поговорила с Кевином. Прежде чем повесить трубку, он пообещал позвонить перед сном.

В Филадельфию она приехала к концу дня. Было холодно, но ясно. Пассажиры выходили. Эрин задержалась, ожидая, пока выйдут все. В туалете она вытащила из-под свитера спортивную сумку и пошла в зал ожидания, где присела на скамью. В желудке урчало. Она отрезала тонкий ломтик сыра и съела его с крекерами. Понимая, что еду надо растянуть надолго, она убрала остальное, хотя и не наелась. Купив карту города, Эрин вышла на улицу.

Терминал был расположен в центральной части Филадельфии. Эрин увидела конференц-центр и театр Трокадеро, отчего ей стало спокойнее. Однако это означало, что она не сможет снять номер где-нибудь здесь. По карте она узнала, что неподалеку находится китайский квартал, и за неимением лучшего направилась туда.

Три часа спустя она наконец нашла ночлег. Мотель был обшарпанный и прокуренный, комнату целиком занимала узкая кровать, втиснутая сюда каким-то чудом. Люстры не было — с потолка свисала голая лампочка. Туалет на этаже. Серые стены в потеках, зарешеченное окно. Отличная слышимость. В соседних номерах говорили на языках, которых Эрин не знала. Но это все, что она могла себе позволить. Денег хватит на трое суток, а если продержаться на еде, захваченной из дома, то и на четверо.

Она сидела на краешке кровати, дрожа, боясь этого места, боясь будущего. В голове царил хаос. Ей надо было в туалет, но она не могла заставить себя выйти из комнаты. Эрин уговаривала себя, что это просто приключение и все будет в порядке. У нее даже зародилось безумное сомнение: правильно ли она поступила, уехав из Дорчестера. Она старалась не думать о своей кухне и спальне и обо всем, что бросила. Денег хватило бы на обратный билет до Бостона, она успела бы вернуться прежде, чем Кевин заподозрит неладное, но ее волосы были острижены и выкрашены, и она не смогла бы это объяснить.