Тихая гавань

- Понимаю, конечно, - Шульц не выглядел разочарованным. - Военное время требует жестких мер. Итак, по -вашему на данный момент жертвами убийц стали четверо офицеров вермахта?

- Да, герр Шульц, а может и больше. Я еще не все карточки в морге досмотрел.

Принесли заказанные блюда, и Шульц отметил, что рыбный суп очень хорош. Барт с ним согласился: еще бы за такие-то деньги.

- Ну, постараемся найти убийц. Сами-то, как думаете, кто это делает?

- Ума не приложу. Были бы партизаны, так исчезло бы оружие или документы, но у всех убитых все было на месте. У предпоследнего, капитана связи, даже рабочая папка не тронута была.

- А деньги или ценности пропадали?

- Тоже нет, на грабеж не похоже. Сумасшедший какой-то орудует

- Среди гражданского населения есть подобные жертвы?

- Нет, герр Шульц, но тут может быть не точная информация. С местными в морге особо не разбираются, да и полиция из местных в подробности не вдается.

- Ну, хорошо, сейчас закончим с трапезой, потом в комендатуру, а завтра начнем разбираться этом вопросе.

- Да, герр Шульц, или мне к вам по званию обращаться? - Барт внезапно вспомнил, что столичный гость упомянул о своем звании.

- Нет. Не надо. Это для формальностей. Мне удобнее общаться так. Я все же отставник полиции, а не кадровый военный.

Шульц расплатился по счету, Барт еще раз поблагодарил его за обед, и они вышли из клуба. На улице ярко светило июньское солнышко, по тротуарам прогуливались женщины с детьми, отчего у лейтенанта защемило в груди — захотелось домой. Но домой он попадет, как только закончится война., а закончится она скоро — он видел, что после нескольких досадных неудач, Рейх начал восстанавливать натиск на Восток.

А пока ему придется вместе с Щульцем найти таинственных убийц офицеров вермахта. Одному ему было не справиться Не хватало опыта и знаний.

Глава 2

- Вот скажи мне, пан Дмитрий, как тебя, большевика, сюда занесло?

- Я не большевик, Анжей, я старый путеец.

- То, что ты старый и так понятно. Ты еще и царя помнишь.

- Не помню. Сопляк тогда был, как ты сейчас.

- А что сразу сопляк, мне уже двадцать три.-

А сопли по морде, как пятилетний мажешь, - у парня и впрямь из носа текло так обильно, что он даже шмыгать не успевал, вытирая лицо рукавом.

Два уборщика - пожилой мужчина и худой, как смерть, парень неторопливо наметали кучки мусора на платформе железнодорожного вокзала. Старшего звали Дмитрий Федорович Косматкин, и он не врал, что коммунистом не был и всю жизнь отдал железной дороге. Перед самой войной его направили в этот городок в командировку обучать путевых обходчиков, но внезапно началась война, и он застрял здесь. Немцы проверили его документы и оставили уборщиком, так как доверять русскому не решились, но иногда обращались к нему с профессиональными вопросами. Жалования хватало снять угол на окраине города, да с грехом пополам кормиться. Семьи у Косматкина не было, не сложилось как-то, а жил он работой. Учитывая общее состояние дел, уборщик на станции, было не таким уж и плохим вариантом. Напарником у него был сопливый поляк, отец которого служил в местной полиции, так что у него имелась бронь от работ в Германии, а в полицию его не брали из-за здоровья. Вот из-за того, что Анжей был хилым и ленивым, Косматкину приходилось работать за двоих. Но в остальном Косматкин парнем был доволен: незлобный, не подлый, да и функцию - «принеси-подай» выполнял без колебаний.

Мимо них прошел немецкий патруль из трех человек. Солдаты о чем-то переговаривались на своем языке, но понять о чем шла речь Косматкин не мог, да и не хотел вслушиваться в их разговор. Все равно ничего дельного не услышит: так обычный треп про баб, шнапс и отпуск.

Городок находился в глубоком тылу немецкой армии, здесь располагался большой госпиталь для младшего командного состава, работала фабрика, на которой шили постельное белье и набивали подушки для больниц и госпиталей. Население состояло из поляков, белорусов, местных немцев, а в начале войны и евреев. Но с последними поляки после оккупации разобрались быстрее гитлеровцев. Насколько Дмитрий Федорович знал, сбежать никому не удалось.

В окрестностях городка располагалось несколько больших и зажиточных сел, но партизан не было. Преимущественно польское население пассивно отнеслось к оккупации, да и мужчин призывного возраста почти всех угнали на работу в Германию. Остались подростки, старики, да немного совсем хворых и покалеченных. Русских не было — почти все ушли с отступавшими, а вернее, бежавшими войсками. Вот только он не успел, да и некуда бежать ему было.

Анжей стал собирать мусор в холщовый мешок: одну кучку за другой, а Косматкин присел на лавочку сбоку здания станции. Надо передохнуть: им сейчас предстоит тащить собранный мусор через пути в лесок напротив, где организовали свалку.