Тихая гавань

- Твой «святоша» тебя за морфинчиком прислал? Ножка разболелась? ай - ай.

Водитель лейтенанта мгновенно вскипел:

- Франц,сука , помнишь я обещал тебе набить морду?

- Да, остынь ты, что так за командира своего переживаешь?

- Я же просил тебя, при мне не отзываться о нем плохо. Вы же, придурки, и половины о нем не знаете!

- Ну, все, все, - постовой явно не хотел развивать конфликт, так как у Шмультке была своеобразная репутация: отчаянный боец и драчун, кроме того он каким-то образом умудрялся доставать качественное спиртное и неплохо на этом зарабатывал, так что ссориться с ним было не самой лучшей идеей. Доброжельский порой искренне удивлялся, как он мог служить вместе с лейтенантом, который олицетворял собой полную противоположность, и , когда они миновали пост, то все же спросил об этом. Шмультке усмехнулся:

- Не знаю, как уж так получилось, но мне с ним нормально: не унижает, закрывает глаза на мои мелкие грешки. Занудный, конечно, временами, но, главное, не заносчивый, не высокомерный. До него я полковника одного возил. Из кадровых, такой весь из себя важный. Так тот со мной через губу разговаривал, а за неглаженную форму один раз на гауптвахту отправил. А Барт, он из простых, своеобразный, конечно, принципиальный через чур, но к солдатам прислушивается. И справедливый.

- Что-то ты его так описываешь, словно речь на похоронах толкаешь.

- Станислав, какие похороны! Беду не накликай.

- Да пошутил я.

- Шутник, дерьмовый из тебя шутник.

- А нам вообще куда идти-то? - спросил полицай у водителя, когда тот внезапно остановился возле куривших санитаров. Шмультке выпросил папиросу.

- Где тут у вас Клара Нагель обитает?

- Аптекарша?

- Не знаю, только имя есть. А чем занимается , мне не сказали.

- В соседнем корпусе, вы уже мимо прошли.

- На огонек потянулись, спасибо за папиросу.

Они повернули обратно. Доброжельский, услышав имя госпитальной работницы, похолодел. Это была немка из местных, которая регулярно сообщала ему сведения о поступающих раненых и выписывающихся. Ей было под пятьдесят лет, и она совсем не была рада новых хозяевам, поэтому охотно начала сотрудничать с ним. Он специально выбирал среди немок, к ним у оккупантов было меньше вопросов, до сегодняшнего вечера все шло замечательно: но, как только она попадет на допрос к Гюнтеру, то ситуация перестанет быть замечательной, ситуация станет дерьмовой. Подручный Зайберта славился умением разговорить любого, а , как только Клара заговорит, то его жизнь начнет отсчитывать последние часы.

Он замедлил шаг в какой-то безумной надежде, что сейчас Шмультке скажет, что ошибся с фамилией, но тот словно почувствовал нервозность полицая:

- Что ты еле плетешься или домой не хочется? Быстро доставим ее в комендатуру, и свободны.

- Если, Зайберт с Бартом еще чего не придумают, - Доброжельский понимал, что тянуть время сейчас бессмысленно, но зачем-то это делал . Он лихорадочно соображал, что же предпринять, но ничего толкового в голову не приходило.

В корпусе Шмультке спросил у дежурной сестры, где находится аптека, и та объяснила, как туда пройти.

- На втором этаже, по лестнице подниметесь и направо, до конца почти, но там не потеряетесь: у них там инвентаризация, фрау Хельга там с Кларой и помощницей своей, так что не ошибетесь.

- Спасибо, - поблагодарил водитель, а Доброжельский поправил карабин. - Пошли.

С каждым шагом Станислав думал о том, что , может, стоит на обратном пути в комендатуру пристрелить немца, сесть в машину, забрать семью и рвануть из города, однако понимал, что далеко они не уедут. По городу шли обыски и поиски, а Зайберт выставил посты на всех выездах и въездах. Если бы не пропавший офицер, то такой план мог бы сработать. Он добрался бы до Петра, а там бы скрылся в лесах. Но, увы, из-за пропавшего немца сегодня они не смогут покинуть город, а это означает, что Зайберт узнает о том, что он собирал информацию. Он много раз представлял нечто подобное, и всегда в своих мыслях, как-то выкручивался, но вот сейчас он не видел выхода. разумного выхода.

Подъем по лестнице стал для него словно восхождение на горную вершину, ноги просто отказывали. Станислав вспомнил о семье, и эта мысль мгновенно помогла преодолеть вязкое болото страха и растерянности, куда он угодил, как только услышал имя. Он сделает все возможное, чтобы не оказаться на допросе у Гюнтера. Шмультке уже давно поднялся и с насмешкой смотрел на полицая:Утомился за день? Ноги не идут?Да уж натоптался знатно.Барт и тот пошустрее тебя будет. Быстрее давай, а то до полуночи не закончим.Угу.

Доброжельский в несколько энергичных шагов преодолел оставшиеся ступени и пошелв указанном медсестрой направлении, опередив водителя.

Они проходили мимо закрытых дверей больничных палат, но в конце коридора одна из дверей была открыта и отутда доносились женские голоса. Один голос задавал произносил название и количество, второй отвечал цифрой. Шла сверка медикаементов. Полицай пропустил вперед Шмультке, тот вошел в складское помещение, Доброжельский остался у двери, но ему было прекрасно видно, что происходит внутри.