Тихая гавань

- То есть вы ограничитесь только предполагаемой датой смерти?

- Да, лейтенант.

- Хорошо, - ответил лейтенант и распорядился вернуть доктора домой, про себя отметив, что утром переговорит с начальником госпиталя по поводу поведения доктора. Этот наглец даже к трупу не подошел и уже выдал заключение. То, что убийство произошло осенью, было понятно по форме.

Макс подошел поближе к телу — на груди трупа была отчетливая вмятина, и он пожалел, что отправил доктора. Труп был в форме пехотного капитана, возраст убитого визуально было трудно определить, но он почему-то не сомневался, что тому не больше тридцати лет. Война требует молодых. Лейтенант посветил фонариком на пояс убитого и отметил, что пистолет в кобуре. Оружие не пропало.

- Дрезден, вы говорили про портфель.

- Вот он, - фельдфебель показал на кожаный чемоданчик рядом со входом в сарай, возле которого были разложены документы. Барт подошел поближе, присел на корточки, приспособил фонарик, чтобы свет падал на документы и начал их рассматривать, переворачивая страницы с величайшей осторожностью, бумага за долгое время отсырела и могла превратиться в кашу.

Отто Дорфф, двадцать девять лет, как он и предположил, пехотный капитан, направлен на прохождение лечения в конце августа 42-ого года из Сталинграда. Был ранен в спину осколками, в прифронтовом госпитале его наспех подлатали, но требовалось более тщательное лечение, командировочное удостоверение для местного госпиталя, тоненькая папка с анамнезом, несколько фотокарточек родителей, портмоне с рейхсмарками и талонами на питание. Командировочное удостоверение объясняло, почему им было неизвестно о пропаже офицера. Дорфф просто не успел добраться до местного госпиталя и встать на учет в комендатуре. Барт покачал головой: выжить в мясорубке Сталинграда и умереть в заброшенном сарае. Издевка судьбы. Теперь стало понятно, что имел в виду Зайберт под определением «не наш». У лейтенанта возник вопрос: неужели никто не хватился пропавшего раненого офицера, но , поразмыслив, он пришел к выводу, что того могли занести в список дезертиров, об этом старались не говорить, но подобные истории случались в вермахте. Не все люди сильны духом, на кого-то война производила столь сильное впечатление, что они были готовы пуститься в бега. Еще в документах было несколько конвертов с письмами на один и тот же адрес в Гамбург, Барт решил просмотреть их позже — скорее всего личная переписка, которая вряд ли поможет в расследовании, но игнорировать ее тоже не стоит. Итак, пятая жертва, не последняя, а получается, вторая, по счету, тоже подходила под общую канву жертв: молодой офицер вермахта убит и не ограблен. То, что целью убийства было не ограбление или получение информации, подтверждалось сохранностью ценных вещей, денег и отсутствием допуска к ценным данным убитого. А еще жертву лишили глаз привычно. Лейтенант поймал себя на мысли, что использовал слово "привычно", как будто только так и должны выглядеть мертвые армейские офицеры. Барт сглотнул слюну: хотелось вернуться домой и выпить кофе.

- Дрезден, отпустите мальчишек домой, только объясните им, чтобы помалкивали о происшествии.

- Хорошо, герр лейтенант.

Скрыть убийство уже вряд ли получится, но чем меньше местные будут знать, тем лучше. Жители городка скорее порадуются смерти очередного оккупанта, чем станут помогать. Мелкие трусливые подонки, которые могут только убивать из-за спины. Даже русские варвары на их фоне выглядели благороднее. Честнее. А эти сдались сначала коммунистам, а потом спокойно приняли их власть.

Он еще раз внимательно обошел место преступления, но ничего значимого не обнаружил. Вернулся к машине и начал писать рапорт на капоте «Опеля». Описание заняло почти полтора часа, за которые он основательно продрог и пару раз забирался в салон, чтобы немного согреться. Закончив с рапортом, скомандовал Шмультке:

-Высадишь меня у гостиницы, завезешь рапорт Зайберту, а потом вернешься за мной и герр Шульцем.

-Будет исполнено, герр лейтенант.

И вот он стучит в дверь гостиничного номера. Прошло не менее трех минут, как она открылась. У Шульца был вид уставшего пожилого человека, но он, видимо, успел одеться.

- А, это вы...Проходите.

Барт вошел в номер, отметив, что на столике возле входа лежит «Люгер». Старикан явно был готов к неожиданным поворотам судьбы.

- Прошу прощения, что потревожил вас под утро, но у нас очередной труп.

Шульц оживился:

- Как кстати.

Однако после подробного описания находки и обстоятельств немного приуныл:

- Я думал, что убийство приурочено моему приезду, но ошибся.

- Почему вы подумали, что убийство будет связано с вашим приездом?

- Надеялся. Одна из версий.

- Ну, я заинтригован логикой.

- Вкратце, убийца один из нас, германцев. Узнает о моем прибытии и заявляет о себе...