Читаем Тихая моя родина полностью

Я тоже служил на флоте!Я тоже памятью полнО той бесподобной работеНа гребнях чудовищных волн.Тобою – ах, море, море! —Я взвинчен до самых жил,Но, видно, себе на гореТак долго тебе служил.Любимая чуть не убилась, —Ой, мама родная земля! —Рыдая, о грудь мою билась,Как море о грудь корабля.В печали своей бесконечной,Как будто вослед кораблю,Шептала: «Я жду вас вечно»,Шептала: «Я вас люблю».Люблю вас! Какие звуки!Но звуки ни то ни се,И где-то в конце разлукиЗабыла она про все.Однажды с какой-то дорогиОтправила пару слов:«Мой милый! Ведь так у многихПроходит теперь любовь…»И все же в холодные ночиПечальней видений других —Глаза ее, близкие очень,И море, отнявшее их…

1962

* * *

Вредная,неверная,наверно.Нервная, наверно… Ну и что ж?Мне не жаль,Но жаль неимоверно,Что меня, наверно, и не ждешь!За окном,таинственны, как слухи,Ходят тени, шорохи весны.Но грозой и чем-то в этом духеВсе же веют сумерки и сны!Будь что будет! Если и узнаю,Что не нравлюсь, – сунусь ли в петлю?Я нередко землю проклинаю,Проклиная, все-таки люблю!Я надолго твой,хоть и недолгоПочему-то так была близкаИ нежна к моей руке с наколкойТа, с кольцом,лесенкой прохладная рука.Вредная,неверная,наверно.Нервная, наверно… Ну и что ж?Мне не жаль,Но жаль неимоверно…Что меня, наверное, не ждешь!

Букет

Я буду долгоГнать велосипед.В глухих лугах его остановлю.Нарву цветов.И подарю букетТой девушке, которую люблю.Я ей скажу:– С другим наединеО наших встречах позабыла ты,И потому на память обо мнеВозьми вот этиСкромные цветы! —Она возьмет.Но снова в поздний час,Когда туман сгущается и грусть,Она пройдет,Не поднимая глаз,Не улыбнувшись даже…Ну и пусть.Я буду долго гнать велосипед.В глухих лугах его остановлю.Я лишь хочу,Чтобы взяла букетТа девушка, которую люблю…

1962

Куда полетим?

– Мы будем свободны, как птицы, —Ты шепчешь. И смотришь с тоской,Как тянутся птиц вереницыНад морем, над бурей морской!И стало мне жаль отчего-то,Что сам я люблю и любим…Ты – птица иного полета, —Куда ж мы с тобой полетим?

Не пришла

Из окна ресторана —свет зеленый,болотный,От асфальта до звездзаштрихована ночьснегопадом,Снег глухой,беспристрастный,бесстрастный,холодныйНадо мной,над Невой,над матросскимсуровым отрядом.Сумасшедший,ночной,вдоль железных заборов,Удивляя людей,что брожу я?И мерзну зачем?Ты и раньше ко мне приходила не скоро,А вот не пришла и совсем.Странный свет,ядовитый, зеленый, болотный,Снег и снегбез метельногосвиста и воя,Снег глухой,беспристрастный,бесстрастный,холодный,Мертвый снег,ты зачемне даешь мне покоя?

В городе

Перейти на страницу:

Все книги серии Рубцов, Николай. Сборники

Последняя осень
Последняя осень

За свою недолгую жизнь Николай Рубцов успел издать только четыре книги, но сегодня уже нельзя представить отечественную поэзию без его стихотворений «Россия, Русь, храни себя, храни» и «Старая дорога», без песен «В горнице моей светло», «Я буду долго гнать велосипед», «Плыть, плыть…».Лирика Рубцова проникнута неистребимой и мучительной нежностью к родной земле, состраданием и участием ко всему живому на ней. Время открывает нам истинную цену того, что создано Рубцовым. В его поэзии мы находим все большие глубины и прозрения, испытывая на себе ее неотразимое очарование…

Алексей Пехов , Василий Егорович Афонин , Иван Алексеевич Бунин , Ксения Яшнева , Николай Михайлович Рубцов

Биографии и Мемуары / Поэзия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Прочее / Самиздат, сетевая литература / Классическая литература / Стихи и поэзия / Документальное

Похожие книги

Лаврентий Берия. Кровавый прагматик
Лаврентий Берия. Кровавый прагматик

Эта книга – объективный и взвешенный взгляд на неоднозначную фигуру Лаврентия Павловича Берии, человека по-своему выдающегося, но исключительно неприятного, сделавшего Грузию процветающей республикой, возглавлявшего атомный проект, и в то же время приказавшего запытать тысячи невинных заключенных. В основе книги – большое количество неопубликованных документов грузинского НКВД-КГБ и ЦК компартии Грузии; десятки интервью исследователей и очевидцев событий, в том числе и тех, кто лично знал Берию. А также любопытные интригующие детали биографии Берии, на которые обычно не обращали внимания историки. Книгу иллюстрируют архивные снимки и оригинальные фотографии с мест событий, сделанные авторами и их коллегами.Для широкого круга читателей

Лев Яковлевич Лурье , Леонид Игоревич Маляров , Леонид И. Маляров

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век
Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век

Уильям Буллит был послом Соединенных Штатов в Советском Союзе и Франции. А еще подлинным космополитом, автором двух романов, знатоком американской политики, российской истории и французского высшего света. Друг Фрейда, Буллит написал вместе с ним сенсационную биографию президента Вильсона. Как дипломат Буллит вел переговоры с Лениным и Сталиным, Черчиллем и Герингом. Его план расчленения России принял Ленин, но не одобрил Вильсон. Его план строительства американского посольства на Воробьевых горах сначала поддержал, а потом закрыл Сталин. Все же Буллит сумел освоить Спасо-Хаус и устроить там прием, описанный Булгаковым как бал у Сатаны; Воланд в «Мастере и Маргарите» написан как благодарный портрет Буллита. Первый американский посол в советской Москве крутил романы с балеринами Большого театра и учил конному поло красных кавалеристов, а веселая русская жизнь разрушила его помолвку с личной секретаршей Рузвельта. Он окончил войну майором французской армии, а его ученики возглавили американскую дипломатию в годы холодной войны. Книга основана на архивных документах из личного фонда Буллита в Йейльском университете, многие из которых впервые используются в литературе.

Александр Маркович Эткинд , Александр Эткинд

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Документальное