Тихая роща

– Он сказал, что желает ей безболезненной смерти, но в этот момент он моргнул. И сам этого не заметил, – Баюн затихает, чтобы просмаковать реакцию хозяйки.

Лицо Ягини багровеет, и она давится яблоком. Прокашлявшись, она садится за стол и хватается руками за голову.

– Моргнул? Но ведь он может моргать только в том случае, если к нему возвращается человечность! Как это возможно? Неужели… – она подскакивает на месте и подлетает к шкафчику с травами. Яга выкидывает все лишнее, бормоча под нос ругательства и проклятия.

Она затихает и до слуха Баюна доносится сдавленное хихиканье.

– Мой любимый котик, – Яга оборачивается, держа в руках странный флакон с плесенью внутри, – ты ведь сделаешь все, что я попрошу? Я не могу рассчитывать на этих тугодумов Вурдалака и Берендея. А вот ты…ты, конечно, иногда бываешь такой скотиной, но ты никогда меня не предашь, верно? – она подходит к коту и гладит его так нежно, что Баюн начинает мурчать.

– Верно, любимая хозяйка, – говорит он, выгибая спинку, чтобы она почесала ему бока. – Все, что попросишь.

Ягиня склоняется и заглядывает ему в глаза.

– Тогда отрави эту девчонку, – говорит она сухим и злым голосом, – отрави ее и скорми тело Берендею, когда он в очередной раз будет считать себя медведем. Я не хочу, чтобы она портила моего Кощея. Понимаешь?

Баюн отвечает не сразу. Его настораживает холод в глазах Ягини. Его некогда ласковая хозяйка стала совсем другой. Но кот не может забыть то, что она для него сделала, и кивает.

– Хорошо, Яга. Я сделаю так, как ты просишь. Только прикрепи склянку к моему ошейнику, – Баюн взмахивает лапкой и вокруг шеи оборачивается ошейник из оленьей кожи.

– Хоть на кого-то здесь я могу рассчитывать, – говорит Яга, прикрепляет склянку Баюну и целует его в макушку. – Когда закончишь, приходи. Я сделаю то, что давно обещала. Выполню твое самое заветное желание.

5

Потрясений за день было слишком много. Водопад чувств оказался настолько тяжелым и мощным, что я так и не смогла прийти в себя. Надев веревку с кольцом на шею, я вчитывалась в бесконечные строки сказания о бессмертии.

В них были и ответы, и загадки, которые сыпались в мозг с такой скоростью и вливались в него такой бесконечной рекой, что я не могла понять, как к этому относиться. Вмешательство Яги в смерть Кощея не принесло ничего хорошего, только смерть четырехсот девяносто девяти девушек, каждый год случайно попадающих в лес. Или же не случайно?

Голова начинала раскалываться, веки тяжелели. В конце концов я пришла в себя и первым, что увидела, были черный потолок коридоров замка и бледно-синий острый подбородок Кощея. Он нес меня на руках, а тело обхватывало тепло. Такое, какое обычно исходит от распалившегося огня в камине. Такое, от которого становится спокойно и хорошо на душе. Такое, которое не хочется отпускать.

Я прикрыла глаза и обняла его за шею, вжимаясь щекой в плечо. Оно было теплее обычного и показалось мне мягче, чем тринадцать лет назад.

– Ты снова спас меня, – пробормотала я, не отдавая себе отчета в том, что это вовсе не сон, – ты всегда приходишь в нужное время.

Кощей опустил голову и посмотрел на меня. В его глазах виднелось что-то новое, чего я раньше никогда не замечала. Словно в них отразилась душа?

– Я никогда не спасал тебя, – сказал он, и потолок коридора сменился потолком моей комнаты. – Тебе нужно отдохнуть.

Кощей уложил меня на спину, но руки отказывались отпускать его шею. Он смотрел на меня, не в силах разогнуться. Я улыбнулась, чувствуя, как сердце переполняется от неведомого прежде чувства. Я провела рукой по его щеке.

– Ты не виноват, – прошептала я, – ты не выбирал бессмертие. Оно само выбрало тебя.

И прежде, чем он успел ответить, я приподнялась на локте и поцеловала Кощея, держась рукой за его шею. Его губы оказались холодными, но невообразимо мягкими. Как если бы я решила поцеловаться с мороженым и утонула в нем.

– Прекрати, – сказал он, когда я отстранилась, чтобы отдышаться, – зачем ты это делаешь?

– Мне это нравится, – призналась я, думая, какой странный и приятный мне снится сон.

– Я не должен тебе нравиться, Тая. Ты должна бежать от меня, – сказал Кощей.

– Но я не хочу, – прошептала я, – я устала убегать и бояться. Впервые в жизни я могу остаться там, где мне по-настоящему хочется быть. Не прогоняй меня.

И когда Кощей сказал «но», я снова поцеловала его.

Это безумие, сумасшествие, полная безответственность. И то, что принесло моей разодранной душе спокойствие. Поцелуй с мертвецом.

– Нет, – Кощей высвободился от моей хватки, – нет.

Он снял с плеч плащ и укрыл им меня.

– Ты – живая, а я – мертвый. Между нами не может быть таких отношений, – объяснил он.

– Почему? – спросила я, не сводя с него взгляда.

– Потому что мир мертвых не предназначен для живых. Тебе действительно лучше бежать отсюда и как можно дальше.

Я не успела возразить, как Кощей вышел из моей комнаты, закрыв за собой дверь. Безлунная ночь была такой мрачной, что меня охватила дрожь. Мои губы все еще помнили поцелуи, и я прикоснулась к ним пальцами.