Тихая сатана

В Москве было много знакомых девчонок, но о Виктории не забывал. Любил бывать в ее уютной квартире. Там можно было не только весело провести время, вкусно поесть, но и, что особенно важно, встретиться с людьми, хорошо разбирающимися в дефиците. Эти люди при случае могли дать нужные адреса, номера телефонов. Они многое знали, о многом умели молчать… Личные контакты срабатывали четко. Вот уже поистине, не имей сто рублей, а имей одного человека с солидными связями. Огорчало одно – не чувствовал он себя равным среди этих людей. Лишь со временем научился держаться независимо – когда стал ориентироваться в делах, быть в курсе всего, что касалось спроса на вещи, когда смог брать самую суть из дефицита. Виктория охотно делилась нужными сведениями. Цена их была четко определена: адрес – полсотни, номер телефона с фамилиями – сотня, две – в зависимости от ассортимента товара. Это была ее доля. Гурам денег не жалел. Знал – затраты окупятся. Однажды подумал, что сможет обойтись без ее протекции. Попытался сам взять крупную партию трикотажа. Рассудил: раз сделаю – год гуляю. И по теории вероятности, меньше шансов попасться.

Виктория узнала о сделке. Сказала раздраженно: – Ты зарываешься. С тобой опасно иметь дело! Подведешь и себя и других. – Ее былую доброжелательность словно ветром сдуло.

В продаже модных платьев Гураму вежливо отказали. Это был урок. Задуматься было над чем. С этого дня он стал вести себя осторожно. На рискованные сделки не шел, новых знакомств не искал. Зато стал чаще советоваться с Викторией.

Его обрадовало сегодняшнее приглашение. Наконец-то с ним стали считаться. Иначе не пригласили бы. Хотя… Неожиданная мысль заставила его задуматься. Рассматривая свое лицо в зеркале, он спросил себя: «А может, не я, а дела мои заинтересовали Викторию? Ну что ж, выясню и это. Только сегодня ей меня не провести. Я не тот мальчик, что два года назад, – рассуждал он. – Я – мужчина, она – женщина. На этом и буду строить наши отношения. Так что не обессудь…»

Гурам был уверен в себе. Он привык сходиться с женщинами легко. Виктория тоже женщина, только очень обаятельная, элегантная, хотя и деловая. Его сейчас уже не интересовали другие причины, ради которых она решила встретиться с ним наедине.

У него не было настоящих товарищей. Даже школьных он видеть не хотел. В этом была какая-то давняя неподвластная ему странность, разобраться в которой он не мог и теперь. А новых… Они при случае в болото заведут, в болоте и утопят.

Об одном человеке Гурам тосковал всерьез – о бывшей жене. Без нее и теперь ощущал настоящую пустоту в жизни. Все отчетливее, с большей ясностью понимал, что она была единственным человеком, искренне заботившимся о нем. Чувство ценности этой заботы появилось не тогда, когда жили вместе, а потом, когда она ушла от него. Не раз вспоминал ее слова.

– Что тебе дает лишнее кольцо, лишняя сотня, статуэтка? – спрашивала она.

Гурам не переносил слез жены. В минуту размолвки пытался утешить ее. Клялся горячо, уверяя, что это его последний бизнес, последний кутеж. Но все шло по-прежнему. Перед разрывом жена больше молчала и только с укоризной смотрела на него.

Не выдержав, Гурам спросил ее однажды:

– Ты что ведешь себя как не жена? Она ответила, сдерживая рыдания:

– У тебя была жена, а теперь ее не стало. Чувства не «Жигули», их не ремонтируют…

– Если не стало – то уходи! – в нервном срыве заорал Гурам.

Уже потом понял, что это была его самая большая ошибка, которую уже не поправишь. Он снова занялся своими делами. Только теперь не от стремления обогатиться – от одиночества и… тоски.

– Ты словно дипломат, приготовившийся к необычайно важному приему, – сказал Лева, неся из кухни кофейник. – Что может сделать женщина! Ты, пожалуй, увлекся Викторией всерьез.

– Разве похоже? – спросил Гурам, застегивая тонкую модную рубашку. – Я четко знаю свой маршрут и не теряю голову от женщин. Они все похожи друг на друга. Тянут в скучное, монотонное бытие. А это – прозябание…

Лева усмехнулся.

– Вот с этим я не согласен. У тебя такие взгляды по инерции. Пожалуй, все мужчины находят свое счастье в монотонной, как ты сказал, семейной жизни. Я ведь тоже люблю повеселиться не меньше твоего. Но, откровенно говоря, это пустая суета. Иногда задумаюсь – хочется жить иначе. Не могу без умиления смотреть на стариков, которые, идя по улице, бережно поддерживают друг друга. Начинает тянуть к чистому, тихому счастью.

Гурам похлопал Леву по плечу и подтянул галстук:

– Ты у врачей давно был?

– А что?

– К психиатру сходи! Стареешь, брат. Тебя бы на пленку записать и передавать по радио. К чистому, к тихому… Запомни, мужчина всегда должен держать власть над женщиной, а она, если, конечно, умна – оставаться загадкой…

– Виктория, видно, для тебя загадка?

– Кажется, уже разгаданная…

– Чего же мчишься к ней? Может, жениться собрался?

– Она для замужества слишком деловая. Здесь другой интерес.

– Умолкаю, – Лева поднял руки вверх. – Не обижайся, но, по-моему, Викторию ты не разгадал. Не суди о ней примитивно. Под ее каблучком многие вертятся. Цену себе знает.