Тихая сатана

– Смотри. – Он осторожно высыпал на клеенку из кожаного кисета серьги, кольца, цепочки… – Отдашь мне за все пять тысяч. Я свое отмахал, теперь ты повкалывай.

Деньги завтра на этот стол положишь. Потом еще товар будет.

У Робика перехватило дух. То, что он увидел, превзошло все ожидания. Он простоял с минуту молча, завороженно водя взглядом по ценностям. Его подмывало задать вопрос:

– Откуда все это?

– Трусливо живешь, вопросов задаешь много. – Валет искоса глянул на Робика. – Любопытство – оно как ошейник: затянуть может.

Робик поспешил перевести слова Валета в шутку. Разразившись смехом, сказал как ни в чем не бывало:

– Не обижайся. Мы знакомы давно, а я даже не знаю, как тебя зовут.

– Шустряк! Тебе это мешает? Живи по принципу: чем меньше знаешь, тем спокойнее. И будешь всегда на горе. Я для тебя Валет. Другого знать не надо. А пока пользуйся тем, что даю заработать. Не за услуги, а за заслуги.

Робик поморщился, словно проглотил горькое лекарство, и отодвинул тарелку.

– Послушай, Валет… Высоко ценишь товар, – сказал осторожно. – Моя доля и так невелика.

– Свинья ты, Робик, хоть и в дубленке ходишь! – В голосе Валета прозвучало недовольство. – Ты же знаешь, одни серьги целых «Жигулей» стоят. А раз так, получишь свою копейку. В начете не будешь. Ты ведь и с покупателя сдерешь. – Немного погодя Валет добавил: – Деньги… Они еще не все значат. На них покой души не купишь. У кого их много, тому спится плохо, – уже с откровенным смешком проговорил он. – У нас с тобой вопрос не в доле, а в принципе. С тебя, с барыги, и спрос другой. Тебя ведь срок и в год пугает. – Он взял со стола бутылку, плеснул в стакан и выпил. – Чего молчишь – мучаешься? – Валет качнулся и хлопнул Робика по колену.

Робик вздрогнул. Он был недоволен собой.

– Хорошо сформулировал. Только не сказал, откуда золото. Я ведь в потемках могу и налететь. Или боишься? Я же тебе друг…

– Разве около денег есть дружба? – отрезал Валет. – А на самолюбие не дави. Пустое дело. Я свое отбоялся. – Взгляд его стал колючим. – Ты для кого мотаешь? Когда, где, откуда? Зачем тебе знать? А впрочем, скажу. С местных краж вещи! Возьмешь – повязан будешь вдвойне. Решай!

– Я слово дал!

– Слово есть слово, – насмешливо проговорил Валет. – Я за свою жизнь много их слышал. Слово – пшик! Оно не доказательство. Как дал, так и взял… Не перебивай! Я еще не все сказал. Помни: от языка все беды. За длинный язык по шее бьют. А на ней голова. Если что, предъявлю! Греха не побоюсь. Замаливать разом буду.

Вроде бы и улыбался Валет, но, взглянув на него, Робик понял, что он допустил серьезный промах. Он пожалел, что проявил излишний интерес. И без вопросов было ясно, откуда ценности. Решил показать: дескать, я тоже не лыком шит, кое-что значу. А вышло наоборот. Не за любопытство его ценил Валет, за молчание. В этом оба они видели свое спокойствие. И лишь теперь, впервые за время знакомства с Валетом, он почувствовал опаску. Бросив беспокойный взгляд, проговорил почти беззвучно:

– Мы доверять должны…

– Брось! Пусть тебе блондинки доверяют, а со мной не вякай! Я все сказал. Нужен товар – бери. Нет – разбежались по своим углам. Но знай: если мне нужно будет, я тебя найду. Ты меня – нет. – И вдруг, нахмурившись, проговорил, словно что-то вспоминая: – Не было бы таких, как ты, может, и я человеком в жизни стал. – По выражению его лица трудно было понять – шутит или сказал всерьез.

– Я не барыга, я посредник! – обиделся Робик. Валет хмыкнул:

– Ну, пусть посредник. А зачем ты им стал? Чтоб не работать, жрать, пить? Будь моя воля, я бы таких, как ты, судил строже, чем воров.

– Из-за этих благ можно все перетерпеть, – оценив ситуацию, в свою очередь, засмеялся Робик. Похоже было, что он полностью пришел в себя и, вздохнув глубоко, смотрел уже без обиды. – А насчет скупщиков-перекупщиков… Что вы без них?

Валет, чтобы не перегнуть палку, примирительным тоном произнес:

– Ладно, не придирайся к словам. Я человек объективный. Мы с тобой люди одинаковые. Бери вещи, завтра днем приедешь с деньгами.