Тихая вода

Оса принесла на тарелке огромный бутерброд с сыром и чашку кофе. Они сидели в комнате для отдыха на втором этаже, куда Томас временно перебрался. Мебели было совсем немного. У окна простой деревянный стол с парой таких же стульев, в другой конец комнаты кто-то умудрился втиснуть кровать, для которой едва хватило места между стенами. Томасу и раньше приходилось ночевать здесь, когда он работал в морской полиции и не успевал на паром до города или Харё.

С наслаждением поглощая бутерброд, инспектор любовался видом песчаного карьера, из которого много сотен лет брали песок для корабельного балласта, — по два эре за тонну. Карьер давно заброшен, только неестественно угловатые песчаные глыбы напоминают о том, что он здесь когда-то был.

— Вкусно? — первой нарушила тишину Оса.

Томас прожевал кусок:

— Очень. Теперь мне намного лучше. Спасибо, немного еды — именно то, что мне было нужно.

Они опять замолчали. Оса выглядела опечаленной, видно, что и она недавно плакала.

— Не могу взять в толк, кому понадобилось убивать бедного Юнни? — пробормотала она. — Такого безобидного парня еще поискать.

— Не знаю, Оса, — отвечал инспектор. — Иногда случаются вещи, которые понять невозможно.

— И еще я думаю, причем здесь эти кузен с кузиной? Никогда о них раньше не слышала. На острове их никто не узнал в лицо.

Оса всхлипнула.

— Подозреваю, что здесь есть связь, просто мы пока ее не видим, — попытался объяснить Томас. — Установлено, что Юнни и Кики Берггрен встречались, остается выяснить, зачем?

— Но что это могло быть? У Юнни было мало друзей, особенно вне острова. Он почти никогда не покидал Сандхамн, разве когда было очень нужно. Он ненавидел ездить на материк, жаловался, что там нечем дышать.

Оса в отчаянии затрясла головой.

Томас потянулся и снова углубился в изучение карьера. Должно быть, нелегкая работа — грузить песок на проходящие суда, которые швартовались к громадным якорям, зарытым в гавани еще в восемнадцатом веке. Поэтому многие рабочие становились инвалидами и умирали совсем молодыми.

Томас доел бутерброд и вытер рот салфеткой, которую Оса тоже положила на тарелку.

— Еще раз большое спасибо. К сожалению, мне пора, дел невпроворот.

В дверях Томас обернулся:

— Я, наверное, вздремну здесь на несколько часов, если поздно освобожусь. Похоже, в город сегодня не успею.

Оса кивнула, вымученно улыбнувшись:

— Конечно, ты можешь пользоваться этой комнатой не только днем, но и ночью. У тебя есть ключи?

Томас почувствовал приступ ностальгии, вспомнив ночи после работы в морской полиции.

— Это будет как в старые добрые времена, когда у нас не было других забот, кроме пьяных подростков и угнанных моторных лодок.

Вместо подбадривающей улыбки на лице Томаса проступила болезненная гримаса. Изнутри пробирала дрожь, но он не хотел показывать это Осе. Трудно оставаться спокойным, когда видишь озабоченное лицо собеседника.

Они должны сложить этот пазл, иначе никогда не найдут убийцу. Есть ведь где-то путеводная нить, за которую всего-то нужно ухватиться.

Выйдя из полицейского участка, Томас повернул направо, на узкую дорожку, которая вела к набережной. Прошел между желтыми деревянными домами, построенными еще в конце девятнадцатого века. Остановился у газетного киоска, привлеченный кричащими буквами заголовков:

«Новое убийство на Сандхамне!», «Найден еще один мертвец!»

Уму непостижимо, как быстро газетчики узнают о случившемся. Тело Юнни едва успели отправить в Сольну, когда печатались эти материалы.

Дедушку, конечно, не обрадуют новые домыслы на эту тему, и это единственное, в чем можно быть уверенным.

Глава 34

Появление в доме Томаса сразу успокоило Нору.

Она забралась с ногами в плетеное кресло на веранде и укуталась одеялом. На столе стояла большая чашка с кофе и блюдце с булкой, которую Нора раскрошила на мелкие кусочки.

Родители Норы забрали мальчиков к себе, чтобы она могла оправиться от шока после страшной находки. Сейчас Норе как никогда был нужен Хенрик, который еще не вернулся с соревнований. Регата закончится не раньше пяти, а звонить ему во время заплыва нечего и думать. Норе хотелось кричать.

Она мерзла и тряслась всем телом, несмотря на солнце. Умом понимала, что в доме тепло, но гусиная кожа на руках и ногах свидетельствовала об обратном. Образ мертвого Юнни не отпускал. Нора видела перед собой эти пустые глаза, которые смотрели на нее, когда она переворачивала тело. На волнах колыхалась каштановая прядь волос. Сквозь толщу воды белела рука.

Кто осмелится приехать на Сандхамн после этого? Кто будет следующим и что, если они примутся за детей? По спине Норы пробежала новая волна холодной дрожи.

Объявившись в Трувилле, Томас и его коллеги сразу взяли ситуацию под контроль. Отдыхающим вежливо, но твердо был предложено удалиться, после чего участок размером в добрую половину пляжа оцепили бело-синей лентой — вид, к которому островитянам пора было привыкнуть за последние несколько недель.