Тихая Война

— Мой отец влюбился и потому дезертировал. Разве у влюбленных есть выбор? — Мариса Басси улыбнулся своим помощникам, доброжелателям и собравшимся вокруг него прихлебателям. — Может, романтичным ваш побег и не назовешь, Мэси, зато героизма вам не занимать. Именно поэтому для меня столь ценно ваше мнение по поводу моего скромного предложения. Пожалуйста, скажите искренне, что вы думаете, не бойтесь.

— Речь вышла на славу. Хотите, чтобы мы думали, будто, поддержав вас, мы внесем свою лепту в мирное разрешение всех проблем между Внешней системой и Землей. Умно. Только вот вы уже усугубили и без того плачевную ситуацию, когда превратили Призраков, разыгравших этот глупый трюк, в героев. И я не могу не задаваться вопросом, что за всем этим стоит на самом деле.

— По–вашему, мне стоило поздравить бразильцев с тем, как они ловко ускользают из ловушек? — предположение Мэси явно позабавило Марису Басси.

— Лучше бы вы промолчали.

— И все решили бы, что я тем самым выражаю поддержку бразильцам. Все думают, будто я одержим идеей войны. Но я вовсе не считаю, что столкновение неизбежно. Нам лишь нужно объединиться и продемонстрировать людям на борту «Гордости Геи», что им здесь не рады, что они не имеют права свободно передвигаться в нашей системе, как они полагали. При этом мы все еще можем достичь соглашения и с бразильцами, и с европейцами, и даже с Тихоокеанским сообществом, если уж на то пошло. Но мы не можем — и не станем — вести переговоры до тех пор, пока наше космическое пространство бороздит их военный корабль. Мы не пойдем на диалог с теми, кто нам угрожает. И важно дать им это понять. — Мариса Басси снова схватил Мэси за руку и пристально посмотрел ей прямо в глаза. — Но послушайте, я не собираюсь спорить с вами. Я приехал сюда, чтобы попросить вас об услуге. Так, лишь малость. Вам и надо–то будет просто рассказать о Великой Бразилии — о том, какой тирании подвергаются жители этой страны, о том, как так называемые великие семьи обрели власть и богатство благодаря насилию и грабежу, как обычных людей превращают в рабов, контролируют каждый их шаг и не дают участвовать в политической жизни страны.

— Похоже, вы и так всё уже знаете о моей родине, — заметила Мэси.

— Но не тонкости. Вы — истинный голос угнетенных. Не надо громких речей — достаточно искреннего интервью, простой дружеской беседы. Люди смогут задать вам вопросы — вы ответите, как сумеете. Никаких ограничений, никакой цензуры, никакого давления и контроля, к которым вы привыкли и которых опасаетесь. Не нужно торопиться. Подумайте над моим предложением. Надеюсь, вы примете правильное решение, Мэси.

— Мистер Басси, ответ я могу дать прямо сейчас. Нет. Я не хочу становиться частью (зашей пропагандистской машины.

— Я лишь прошу вас рассказать правду. Наши люди заслуживают того, чтобы ее узнать — только тогда они смогут принять решение. Так уж повелось в нашем мире, Мэси. Люди получают неограниченный доступ к информации, чтобы потом отдать свой голос. В отличие от Великой Бразилии, люди здесь не животные — они никому не принадлежат.

— Но в Бразилии всё не совсем так.

— Если вы считаете, что наши представления о вашей родине ложные, почему не расскажете, как обстоит дело?

— Полагаю, мне стоит гордиться тем, что вы сочли меня полезной, — сказала Мэси. — И я с радостью поделюсь правдой. Проблема в том, что люди вроде вас уже всё решили и никакая правда не изменит ситуацию.

Но Марису Басси не так просто было сбить с толку, и он в очередной раз попросил Мэси всё обдумать.

— Мы с вами еще поговорим. И надеюсь, вы измените свое решение. На карту поставлено многое. — Он тут же забыл о существовании Мэси, повернулся к присоединившейся к ним Исми Бакалейникофф и поинтересовался, что она думает о его скромном предложении.

Мэси поняла: ее присутствие больше не требуется — и двинулась прочь. Тут девушку догнал Юлдез Трукс, пижон, возглавлявший небольшую группу молодых людей, которые выступали за объединение с Парижем. Он заявил, что отказать Марисе Басси было большой ошибкой.

— Для тебя это такой шанс. Возможность не только заработать кредиты, но и доказать свою преданность нам. Если ты откажешься, все сочтут, будто ты до сих пор на стороне Великой Бразилии. Потому не можешь собраться с духом и рассказать правду.

Мэси засмеялась:

— С каких это пор нужно согласиться с тобой, чтобы доказать свою преданность?

— Я пытаюсь дать тебе хороший совет, — не останавливался Юлдез. — Когда развернутся военные действия, все те, в чьей верности правительство усомнится, окажутся в большой беде.

— А на чьей стороне ты, Юлдез? На стороне клана? Или Марисы Басси?

— Мы должны поступить правильно. Вот чего я хочу, — не успокаивался Юлдез. — И тебе бы стоило прислушаться.

— Как только я выясню, что значит поступить правильно, то обязательно так и сделаю, — ответила Мэси, и прежде чем Юлдез успел ей возразить, к ним подскочил Ньют.

— Этот юнец снова тебе досаждает?

— Вовсе нет, — сказала Мэси.