Тихая Война

Сейчас обе женщины находились в одном из небольших роботов, что возделывали рифы и следили за ними. Авернус отдала команду, и машина опустилась к парящему в небесах лугу. За исключением темной окраски, разработанной специально, чтобы поглощать максимальное количество света, растения на рифе ничуть не отличались от земных. Здесь можно было увидеть бугорки мха, скопления высоких и тонких травинок, густые заросли папоротника и черные лианы около метра длиной. Встречались цветы, похожие на подсолнухи, с короткими мясистыми стеблями и блюдцами–навершиями, которые собирали крохи солнечного света в серебристой сердцевине. А еще здесь были пушистые хлопковые клубочки, накапливавшие воду, когда риф проплывал сквозь водяные облака. В обмен на питательные вещества, получаемые из корней других растений, хлопковые волокна орошали близлежащую территорию. Более пятидесяти различных видов уживалось на рифе, каждый в своей ячейке, заполненной густой вязкой смесью углеродосодержащих веществ. Используя энергию фотосинтеза, растения превращали смесь в полезные органические молекулы. По краям платформы поплавки с черным покрытием в несколько нанометров толщиной поглощали солнечную энергию, которая служила для разогрева чистого водорода внутри них — этого оказывалось достаточно, чтобы рифы держались в воздухе и не опускались ниже, пока постоянные ветра гнали их вокруг торнадо Дип Эдди. Если рифы попадали в воздушные потоки, простирающиеся по краю воронки, их накрывало слоем метана и аммиака, которые ураган захватывал в холодных верхних слоях атмосферы. Микробы в вязкой почве впитывали эти жизненно необходимые питательные вещества, и таким образом рифы разрастались.

— Вначале мы засадили их одинаковой смесью семян, — пояснила Авернус. — Но с тех пор на каждой площадке установилось свое равновесие. Мы не вмешиваемся в их развитие, разве что стараемся удерживать их на позиции. Ну и делим рифы пополам, когда они становятся чересчур большими. Начали мы с десяти. По прошествии двадцати лет их насчитывается уже почти тысяча.

— И здесь никто не живет?

— По крайней мере, мне об этом неизвестно.

— Вы создали рифы, просто чтобы посмотреть, получится у вас или нет?

— Мне интересно исследовать безграничные возможности того, что Пер Бак назвал самоорганизующейся критичностью. Сложное и хрупкое равновесие, возникающее при симбиотической взаимозависимости хаоса и порядка, которое мы можем наблюдать в кучах песка, на свободных рынках и в экосистемах. В те дни, когда я чувствую себя на высоте, мне порой кажется, что я занимаюсь своего рода искусством. Правда, мир был бы скучным и серым, если бы мы во всем искали лишь выгоду и пользу. Я люблю создавать сады и надеюсь, что другим людям они подарят не меньше радости. До нашей с вами встречи лишь немногие знали о существовании Дип Эдди. Теперь же адреса и протоколы доступа к аватарам размещены в сети. Любой желающий может отправиться сюда. Даже люди с Земли. Особенно люди с Земли. Я хочу, чтобы они поняли: кроме моих садов и дикой красоты планеты, здесь нет ничего.

Мэси заметила нечто, похожее на сороконожку, оно медленно ползло в траве, подкрадываясь к жирным червякам, которые паслись на черной лиане.

— Ваши сады прекрасны, — похвалила Мэси.

— Спасибо. И благодарю за откровенность. Mнe нужно время, чтобы обдумать услышанное. А позже мы можем встретиться в другом саду и побеседовать снова.

— С удовольствием, — сказала Мэси, но связь к этому моменту уже оборвалась — сквозь прозрачные линзы спексов девушка видела фуллереновые балки и затемненные панели тента Багдада.

Возле прозрачной стены капсулы, скрестив ноги, сидела Юли. Ее силуэт выступал на фоне огней, что гирляндами обвивали жмущиеся друг к другу башни.

— Я проверила первые результаты опросов, — сказала она. — Хочешь узнать, что о тебе думают люди?

8

Прощание с Альдером вышло каким–то неловким и крайне официозным. Шри старалась выглядеть спокойной, невозмутимой и деловитой — всё ради сына. Мальчик же вел себя тихо и отстраненно: то, что ждало их впереди, его явно тревожило. Ближайшее будущее сулило опасности: недели, месяцы ему придется в одиночку лавировать среди предательских рифов, которыми полнится бурное море политики и власти.

Как только Шри отправится к Оскару Финнегану Рамосу, Альдера отвезут на деловую встречу с юристами Шри. В офисе его будут дожидаться двое мужчин — они тайком доставят мальчика на конспиративную квартиру. Небольшая пластическая операция, несколько генетических модификаций изменят внешность Альдера, сделают кожу темнее, а глаза приобретут другой оттенок. Тогда по поддельным документам ее сын двинется на машине и по железной дороге в Буэнос–Айрес, а оттуда на чартерном самолете — в Антарктиду. Весь этот спектакль был необходим: мало того что по приказу Альдер не имел права покидать Бразилию, так еще и Эуклидес Пейшоту непременно попытается его арестовать и допросить по прошествии нескольких часов.