Тихая жена

Когда служба заканчивается, исход из церкви происходит согласно принятым правилам – сначала люди с первых рядов, за ними торжественно встают последующие. Джоди повзрослевшую Наташу не видела еще ни разу, но выросшую девочку заметить нетрудно, когда она проходит мимо, задрав нос и отведя взгляд. За исключением того, что она вытянулась и перестала носить хвостики, она совсем не изменилась; даже в детстве у нее было такое же пухлое, чувственное лицо. Она пришла с группой поддержки, обступившими ее подружками-ровесницами. Дина не видно, хотя Джоди этого и не ожидала.

Труп пока не трогают, но скоро его кремируют. Выйдя на улицу, люди начинают сновать в толпе, здороваться друг с другом. От свежего воздуха, возможности пообщаться и сбежать к своей машине всем сразу становится лучше. Перед Джоди предстает Гарри Ле Грут и без тени какого-либо смущения выражает соболезнования. Другие уже выстраиваются за ним в очередь. Низенький агент по недвижимости, сотрудничавший с Тоддом, он говорит слишком быстро. Клифф и Хизер Йорки, в двубортном пиджаке он выглядит вполне элегантно. Всякие поставщики, знавшие ее как жену Тодда. Все говорят, как это ужасно и как они сочувствуют. Появляется и Стефани в компании других арендаторов офисного здания, они спрашивают, что с ним будет. Она говорит, что надо оплачивать какие-то счета, а у нее подписывать чеки полномочий нет. Спрашивает, надо ли ей оставаться на работе и пытаться что-то улаживать. И за зарплату она беспокоится.

Все это общение идет Джоди на пользу. Она оказалась права, решив показаться на похоронах. Есть ощущение, что все как-то устраивается. Смерть Тодда восстановила ее в правах его жены и наследницы. Принимая на себя эту власть, данную ей собравшимися и самой ситуацией, она отвечает Стефани, что оценит положение дел и свяжется с ней. Джоди благодарна ей за предупреждение насчет кредиток, что избавило ее от возможного бесчестия, если бы она пришла в магазин и не смогла расплатиться. Ведь Стефани не была обязана так рисковать ради нее.

Вскрытие происходит по дороге домой. Корин начинает с заявления, что Тодд был бы доволен тем, как все прошло.

– Народу собралось множество. Сзади даже стояли.

– Я многих из них не знаю, – говорит Джоди, – наверное, с работы. Может, кто-то просто прочитал в газете и пришел из любопытства.

– Наверное, среди них и родственники, – предполагает Джун.

– У Тодда никого не было, – отвечает Джоди.

– Совсем?

– Ну, может, где-нибудь какой-нибудь кузен или кузина. О которых он сам не знал.

– А твои родственники?

– Я упросила их не приезжать. Впрочем, это было не так уж трудно.

– Как ты думаешь, это Наташа организовала? – спрашивает Корин.

– Наверняка. Мне все показалось несколько безвкусным. Мне было даже немного стыдно за Тодда.

– А что не так?

– Очевидно, что все по дешевке. Ну, понятно. Гроб закрытый, чтобы за бальзамирование не платить. Выбрала кремацию, чтобы на гробе сэкономить. А Тодд не хотел, чтобы его кремировали, он был за погребение. Возможно, он предпочел бы и настоящую католическую мессу.

– Не знала, что Тодд был католиком, – говорит Джун.

– В церковь он не ходил. Но по воспитанию – католик.

– Наверное, и гроб напрокат взяла, – предполагает Корин. – Думаю, все, кто выбирает кремацию, так делают.

– Разумеется, напрокат, – соглашается Джоди.

– Интересно, был ли он сам, – продолжает Джун. – Ну, говорят, что люди приходят на собственные похороны. Летают по залу, смотрят, кто пришел, слушают, что о них говорят.

– Ему наверняка тут же захотелось бы доплатить и сделать все лучше, – отвечает Джоди.

– Наверное, прах отдадут Наташе, – предполагает Корин.

– Ну и пожалуйста, – говорит Джоди.

– Ты с ней вообще разговаривала?

– Нет. К счастью. Она предпочитает держаться от меня на расстоянии.

– Додумалась.

– Да и что она мне скажет, если поводов для злорадства больше не осталось?

– Здорово, что все сложилось в твою пользу, – напоминает Корин, – ну, в плане завещания. Джоди, я так за тебя рада. Ты столько вытерпела, так что заслужила.

– Неисповедимы пути господни, – добавляет Джун.

После похорон жизнь возвращается в привычный ритм. Джоди снова начинает выгуливать собаку по утрам, заниматься фитнесом, принимать клиентов, обедать с подругами. Хотя ее привычное равновесие и уверенность в себе пропали. Живет в своем мире она уже неспокойно, время идет, и ей становится противно от того, что она наделала, Джоди не понимает, как такое могло получиться. Просыпаясь по утрам, она вспоминает об этом не сразу, секунда-другая проходит мирно, но потом ее настигает это осознание, и всегда одинаково: словно экстренный выпуск новостей. Время идет, но факты все не оседают в голове и не сглаживаются памятью.