Тихие ночи

Прохожих сегодня было на удивление много, всем вдруг неожиданно понадобилось в центр Черноягодья — дети, женщины, от них не отставали и мужчины, будто кто-то объявил общий выходной. Я и в другое время привлек бы внимание, учитывая пыльную, потрепанную и местами рваную одежду в пятнах засохшей крови и слизи мертвецов. Еще и с тюком за плечами. Эх, знал бы, где упасть, соломки бы подстелил. А именно, перед посещением Канцелярии обязательно сходил бы в баню при постоялом дворе, отдав в стирку и починку одежду. Думал после заглянуть, но не судьба. Вывод? Свое, нужно все свое, включая прачку и швею.

Шел я медленно, будто прогуливаясь. В мою сторону поворачивали головы, показывали пальцами, провожали взглядами и не переставали обсуждать, иногда в голос, чаще шепотом. При этом отметил, ругань звучала безадресно, чтобы не могли поймать за язык. Да, слухи в поселении распространялись со скоростью выстрела из бластера, при этом реальные события искажались невообразимо. Сплетники смаковали несуществующие подробности с таким сладострастием и уверенностью, будто являлись непосредственными участниками событий. Некоторые были довольно интересными. Особенно льющиеся не из уст дамочек от шестнадцати и старше, а из глоток убеленных сединами стариков. И мне очень познавательным показался разговор четверки дедов, из которых Глэрд знал только одного — Сакса Убивающего из Тьмы из рода Лесных котов, остальных помнил лишь на лица. Свекр швеи Талли, к которой хотелось бы сегодня заглянуть, но неизвестно успею ли, слыл строгим, но справедливым:

— Этого звереныша лэрг вместе с Кромом от мертвого Линса еле-еле оттащили! Люди говорят, едва отрывать куски от тела прямо там не начал! Руками!

— Да ну…

— Вот тебе и «да-ну», Суник! И будет тебе известно, Вороны, у каких имелись тотемы, никогда мертвечиной не брезговали. Их покровитель и благодетель — Аргес! Жрали всегда разумных, только за ушами трещало! Мимо никого не проходили. А через то способности, умения и силу перенимали!

— Ты говори-говори, да не заговаривайся, — с презрительными интонациями в голосе произнес Сакс, — Какие умения у Линса, чтобы их перенимать? У зеркала вертеться? Честных жен с правильного пути сбивать? И не мясо Воронам требовалось, а печень или сердце, в зависимости от многих причин. У волчонка даже родового кинжала не было! Умения…

— Да, что я вам все как детям неразумным объясняю, — неподдельно возмутился оратор, — Линс должен был стать величайшим магом из Народа! Это все знают! Вот поэтому мрочий выкидыш и спровоцировал его! Сразу задумал обрести магические способности, а уж сердце то или кусок плоти — дело десятое!

— Вот слушаю я тебя, — Лесной кот сделал паузу, дождался абсолютной тишины и продолжил, — И думаю, Тонни, ты жизнь прожил, а ума не прибавилось. Скажи мне, а дочь Выдр, затем их сын, попытавшийся вступиться за сестру, тоже спровоцировали Линса? А может девка из Каменных гадюк? Или тот паренек-скорпион, все время забываю, как его звали? Действительно, чего это они такие красивые и не согласные без замужества дать гаденышу? А братья и родственники с ними заодно — защитить попытались. Налицо заговор против волшебников! Или внучка Власта Знающего? — вопросы прозвучали с нескрываемым сарказмом.

— Да, слухи про девок все! И про парней тоже! Слу-хи! Бабы болтают, собаки лают, ветер все носит! Лживые домыслы это! Главы тех родов сами признали, что нет вины Линса и Волков в тех событиях! Понимаешь, признали!

— А твои слова — истина? Да будет тебе известно, старый ты балабол, Глэрд — не Ворон, те канули в лету, он глава нового рода — Сумеречных Райсов. И как они перенимают способности пока никто ничего не знает. Минимум нужна декада, чтобы он сам почувствовал изменения. Признать же можно все, что угодно… обстоятельства разные бывают. Запомни, Тонни, у любого, абсолютно любого человека есть слабое место. Даже у одного, а когда он отвечает за род, то таких мест становится гораздо больше. Го-раз-до! И за то, что Аристо убил Линса, ему в ноги нужно кланяться, по крайней мере тем, кто имеет красивых дочерей и жен, столько семей пострадали... Тебе, как Медведю, и подавно хвалы возносить — он вас за Ворота не выгнал! Оставил. А ты язык распускаешь! Ничего не зная, мелешь и мелешь, порочишь имя. Тьфу на тебя!

— Это ты говоришь, потому что он вашу любимицу спас от гоблов!

А дальше едва в бороды друг другу не вцепились.

Разговор удалось подслушать благодаря чуткому слуху аристо, а еще из-за того, что старики решили перекинуться словом возле стены усадьбы Гаспера. Я же остановился, будто вытряхнуть из сапога камешек, сам ненароком сверял увиденное с воспоминаниями Глэрда. И лишнего задерживаться не стал, чтобы ни у кого не возникло даже тени подозрения. Основное, важное для себя, вычленил, и не только в беседе. Поднял тюк, закинул его за плечи, положил вновь правую ладонь на рукоять ятагана и зашагал вниз по улице.