Тихие слова любви

– Интересное совпадение, – прокомментировала она и потянулась за моей картой. – Но я уверена, что у этого есть медицинское, научное объяснение, которое нам просто не удается пока найти, особенно в свете результатов твоей последней томограммы. Понимаешь, судя по всему, опухоль на твоем глазном нерве увеличивается. Я не хочу тревожить тебя, но я проконсультировалась с врачом, который заканчивает клиническое исследование, о котором я упоминала во время твоего последнего посещения. Мы вместе изучили твою томограмму, и мы оба не сомневаемся, что ты страдаешь от крайне редкого и серьезного заболевания. Оно называется синдром Крейна. Из-за него постепенно распадается височная доля мозга. Сначала процесс идет медленно, а потом, подобно раку, ускоряется.

Доктор Хеллер вздохнула, и я поняла, что она встревожена, и даже очень.

– Джейн, сейчас нас больше всего беспокоит тот факт, что эти эпизоды, возможно, нарушают функции твоего мозга. Я надеюсь, что хирургическое вмешательство поможет нам не допустить этого, остановить прогрессирующее повреждение мозга.

Я крепко сцепила руки на коленях.

– А если обойтись без… вмешательства?

– Я полагаю, что операция – это наша единственная надежда, – честно ответила доктор Хеллер.

В дверь кабинета постучали.

– Войдите, – сказала она. В кабинет вошли доктор Уайт и медсестра Келли.

– Келли, пожалуйста, измеряй Джейн давление, – попросила доктор Хеллер и повернулась к доктору Уайту. Он был ошеломляюще красив: волосы с легкой проседью, лицо скульптурной лепки и карие глаза. Он вполне мог бы сыграть красавца-врача в телесериале. – Что сказал ваш коллега?

Доктор Уайт посмотрел на меня.

– Джейн, мы проконсультировались с лучшим неврологом в университете Джона Хопкинса, он когда-то был моим наставником. Он полагает, что вам угрожает потеря когнитивной функции, если мы… – он сделал паузу и посмотрела на доктора Хеллер, – если мы не прооперируем вас.

Я тряхнула головой.

– Операция?

Келли застегнула манжету тонометра на моей руке, когда доктор Хеллер и доктор Уайт обменялись понимающими взглядами.

– Джейн, – сказала она. – Я понимаю, что это сложное решение. Но есть процедура, которая, как мы надеемся, прекратит появление этих эпизодов. Необходимо перекрыть приток крови к опухоли на твоем глазном нерве. Мы полагаем, что ты идеальный кандидат для этой операции.

Мое сердце забилось быстрее. Келли измеряла мне давление. Я посмотрела на нее, потом на двух врачей. Перед моими глазами снова поплыл туман. Я потерла глаза.

– Джейн, с тобой все в порядке? – встревожилась доктор Хеллер.

– Это происходит снова, – объяснила я. – Помните, я говорила вам о том, что вижу…

– Приляг, – быстро прервала меня доктор Хеллер. – Келли, принеси ей воды.

Медсестра кивнула и выбежала из кабинета. Доктор Уайт отступил на шаг назад.

– Я вас оставлю, – сказал он. – Дайте мне знать, если я вам понадоблюсь. Я буду в своем кабинете.

Доктор Хеллер благодарно улыбнулась ему, потом снова повернулась ко мне.

– Я боюсь, Джейн, что если мы быстро не проведем эту операцию, твое здоровье серьезно ухудшится.

– Сколько у меня времени, чтобы принять решение?

– Не знаю, – ответила доктор Хеллер. – Но чем дольше ты будешь ждать, тем выше риск.

* * *

После предъявленного мне медицинского ультиматума мысли вихрем неслись в моей голове. Был только один человек, который мог помочь мне принять решение. Если верить газете «Сиэтл Таймс», Колетт должна быть в Шведском госпитале, где она творит чудеса с цветами.

– Я ищу одного человека из персонала госпиталя, – объяснила я женщине-администратору с большим носом и золотыми серьгами-кольцами. – Ее зовут Колетт. Она занимается цветочной программой для госпиталя, я так думаю.

– Колетт! Ну конечно, – в голосе администратора появились теплые нотки. – Ее кабинет чуть дальше по коридору, напротив магазина подарков.

– Спасибо, – поблагодарила я и направилась к единственной открытой двери. Я заглянула внутрь, не постучав. Комната была полна цветов и воздушных шариков. На одном я заметила надпись: «Ты чемпион».

Колетт стояла в уголке и пыталась исправить неудачную композицию из гвоздик. Я сморщилась: слишком много было гипсофилы.

– Это ты, Джейн? Здравствуй, – сказала Колетт, подняв глаза от цветов и улыбаясь.

– Привет, – ответила я, делая шаг вперед. Я робела в присутствии этой женщины. – Я не знала, что вы работаете здесь, пока не прочла статью в «Сиэтл Таймс». Все дело в цветах, так? И в зеленых глазах. Мы относимся к особому типу женщин, верно?

Колетт убрала за ухо прядь седых волос и подошла к двери. Закрыв ее, она указала мне на стул возле письменного стола, на котором стоял горшок с яркой цветущей глоксинией.

– Присядь на минутку, пожалуйста.

Я буквально рухнула на стул, готовая вот-вот разрыдаться.

– Они хотят сделать мне операцию на головном мозге.

Колетт кивнула и шагнула ко мне.

– Значит, то, что мне сказал врач, правда? – спросила я. – Неужели эти случаи, когда я на время теряю зрение, разрушают мой мозг?