Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей

Уже в 1838 году прусское правительство запретило использовать ядовитые вещества при изготовлении обоев. К сожалению, в остальных германских государствах (Германия тогда ведь еще не была единым государством), а также в остальной части Европы правила не были столь жесткими. Как бы то ни было, для Наполеона этот запрет все равно запоздал…

Кое-что о действии соединений мышьяка, использовавшихся при изготовлении домашних обоев, стало известно уже в 1897 году, когда Бартоломео Гозио (1863–1944) доказал, что один из видов грибка, известный в то время под названием Penicillum brevicaulum, а сегодня как Scopulariopsis hrevicaula, пожирал крахмальный клейстер и грунтовку, выделяя в результате соединение мышьяка, которое исследователь не смог определить. Оно получило тогда название «газ Гозио», однако в наши дни это что-то говорит разве только очень узким специалистам, хотя в Риме, неподалеку от Тибра, даже есть улица, названная в его честь. Да, его уже мало кто помнит, но имя наверняка известно всем, кто отстаивает теорию, что причиной внезапной смерти младенца в колыбели, или СВДС (синдрома внезапной детской смерти), может быть воздействие «газа Гозио».

Гозио исследовал некоторое количество смертных случаев, которые, по-видимому, происходили в результате вдыхания летучего соединения мышьяка с запахом чеснока в сырых, затхлых помещениях с плесенью. Обои в них имели расцветку, которую давали мышьякосодержащие пигменты, и Гозио удалось выделить целый ряд микроорганизмов, которые имели отношение к выделению газа. Его ассистенту, по имени Биджинелли, удалось уловить некоторое количество этого газа в комплексе с хлористой ртутью — сулемой (HgCl₂). После химического анализа он высказал мнение, что это, возможно, диэтиларсин — (C₂H₅)₂AsH.

Когда Клэр Бут Люс была в начале 1950-х годов послом США в Италии, она оказалась отравлена мышьяком, хотя, как выяснилось, это произошло случайно, и можно было бы сохранить эту историю в тайне. Люс осознавала, что порой вдруг начинала вести себя иррационально, а потому доложила президенту Эйзенхауэру, что во время ряда официальных приемов у нее возникало ощущение, словно она находилась под воздействием алкоголя или даже какого-то наркотического средства. Ее отчет об этом был сделан достоянием общественности, когда пресс-секретарь Эйзенхауэра вставил фрагмент из него в программу одной из встреч президента с журналистами… Госпожа Люс никогда не утверждала, что была отравлена, она лишь писала, что иногда на ее поведение оказывала воздействие некая непонятная, неизвестная ей самой причина.

Позже Ричард Хелмс из ЦРУ[77] установил, что на потолке спальни в доме, где жила посол США в Италии, находился мышьяк (однако такие потолки, с некоторым содержанием мышьяка в известке, существуют во многих итальянских домах) и что над постелью миссис Люс не было полагающегося в таких случаях балдахина (собственно, в докладе было сказано, что она спала на диване). Этажом выше в этом же доме находилась… прачечная самообслуживания, в результате чего потолок вибрировал во время работы стиральных машин, так что вниз постоянно сыпались песчинки. Осталось лишь задаться вопросом: если уж посол проживала в столь спартанских условиях — ночуя на диване в квартире под автоматической прачечной, где же размещались прочие сотрудники и персонал?

Американская пресса, разумеется, пришла в полный восторг: ведь и сама эта дама, и ее муж (а это был не кто иной, как сам Генри Люс, владелец крупнейших журналов того времени — «Лайф» и «Тайм»!) еще раньше, до итальянского инцидента, до случившегося в Италии были известны под прозвищем Мышьяк со своим Старым Люэсом[78]. Сообщение о том, что Мышьяк отравилась мышьяком, было слишком соблазнительным, чтобы пропустить его незамеченным, — хотя, пусть даже дело происходило в итальянских декорациях, никакое правительство за этим делом не стояло… Просто-напросто в старинных итальянских домах штукатуры издавна добавляли мышьяк в штукатурку.

Состав газа Гозио в конце концов определил английский химик Фредрик Челленджер в 1945 году, после завершения своих исследований, начатых еще в 1931 году, — это триметиларсин. Так что, когда в предполагаемых волосах Наполеона был обнаружен мышьяк, базовая информация уже была доступна. Позже, в 1980 году, Дэвид Джонс[79], сделавший по этой теме специальную радиопередачу, задался вопросом: а какого цвета были обои в доме Наполеона на острове Святой Елены?