Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей

В середине того нашего разговора, когда речь шла уже о чем-то совершенно ином, я заметил; едва ли подобная книга существует на самом деле, да еще с таким замечательным названием — «Жизнеописания великих отравителей»! Я даже был готов побиться об заклад, что такой книги никто не написал, но не прошло и нескольких минут, как я уже уговаривал своего редактора, чтобы она позволила мне написать для нее «Большую книгу мистера Пью — для чтения за завтраком»… Позже я понял, что большинство так называемых «великих отравителей», о которых читал мистер Пью, были на самом деле жалкими дилетантами: ведь их же всех удалось вывести на чистую воду. Как заметил некогда еще Бальзак, истинно хитроумным отравителям все сошло с рук, и они избежали как наказания за содеянное, так и сопутствующей славы:

Le secret des grandes fortunes sans cause apparente est une crime oublia parce que qu’il a atapropreinent fait.

Тайна крупных состояний, возникших неизвестно как, сокрыта в преступлении, но оно забыто, потому что чисто сделано.

Оноре Бальзак, Отец Горио, глава 2[2]

Правда, в дальнейшем именно этот аспект на самом деле стал для меня несущественным. К тому времени мой подход к ядам сделался гораздо шире, охватывая значительно более глубокую проблематику: откуда яды вообще взялись, почему они наносят вред и как их все-таки удается использовать для совершения добрых дел. Это привело меня к вопросу об эволюции ядов, к ядам медицинским, к ядовитым баталиям между токсичными бактериями и лекарствами. Ну и, разумеется, к истории грандиозного поединка в XIX веке между преступниками-отравителями и всеми теми, кто стремился их изобличить, желая в принципе предотвращать подобные преступления, продемонстрировав, как можно обнаружить любой яд, независимо от того, сколь хитроумным способом жертва преступления получила его — а значит, полностью исключить надежду для отравителя остаться в тени и никогда не быть найденным.

Рассказ о ядах можно начать практически с какой угодно темы, с любого места — и в результате все равно обязательно нападешь на след ядов. Давайте я вам сейчас это продемонстрирую. (Кстати, все, что здесь упомянуто, встретится вам дальше в тексте книги.) Вот, например, Джордж Бернард Шоу. Этот великий английский драматург, социалист по своим убеждениям, дружил со многими писателями и литераторами, которые также придерживались социалистических взглядов — например, это были Герберт Джордж Уэллс, Клайв Белл и Леонард Вулф. Если взять эту небольшую, избранную группу фабианцев[3] в качестве отправной точки и присмотреться к ней поближе, окажется, что все они, пусть по-разному, были связаны с ядами.

Так, Шоу однажды познакомился с Мадлен Уордл, которая прежде была известна (пожалуй — печально известна) под именем Мадлен Смит: лишь несколькими годами ранее ее оправдали от подозрения в отравлении своего любовника мышьяком — причем суд вынес такое примечательное решение: «Не доказано». Впоследствии, через четыре года после этого суда, она вышла замуж за художника-прерафаэлита Джорджа Уордла. Шоу вспоминал позже, что находил ее особой вполне приятной. Как раз в то время, когда приятель Шоу, Уэллс, разоблачал бедственное положение рабочих на керамических заводах Англии, поскольку многие там страдали от отравления свинцом и поголовно болели сатурнизмом, их два друга Леонард Вулф и Клайв Белл сыграли свадьбы с двумя сестрами Стивен — Вирджинией и Ванессой.

А дядюшка Вирджинии Вулф и Ванессы Белл был судьей и вел когда-то процесс Флоренс Мэйбрик, которую судили по подозрению в отравлении мужа. Кстати, иногда высказывают мнение, что Джеймс Мэйбрик и был некем иным, как Джеком-потрошителем. Правда, другим маловероятным претендентом на эту роль называли и сына самого судьи, двоюродного брата Вирджинии и Ванессы, поэта Дж. К. Стивена. Еще бытовало подозрение, что Джек-потрошитель — это врач Нил Крим, серийный убийца-отравитель, казненный по приговору суда. В медицинском колледже Крим учился вместе с Артуром Конан Дойлем, которого уже в наше время самого вдруг обвинили в успешном совершении отравления, хотя и по прошествии более ста лет после того, как это убийство якобы было совершено…

Между тем и муж Флоренс Мэйбрик, и любовник Мадлен Смит, как сообщалось, регулярно употребляли мышьяк в определенных дозах, да еще жена одного из прерафаэлитов, Данте Габриэля Росетти, его натурщица Элизабет Сиддал также принимала мышьяк — пусть и с несколько иной целью: она хотела придать большую бледность своему лицу. В конце концов она отравилась настойкой опия.