Тихий американец

– Учитель? – спросила она с легким разочарованием.

– Видите ли, он известный специалист. К нему обращаются за консультациями.

– Насчет болезней? Он доктор?

– Не такой, как вы думаете. Он доктор технических наук. И знает все на свете о подводной эрозии. Вы слыхали, что это такое?

– Нет.

Пайл сделал слабую попытку сострить:

– Придется папе вам это объяснить.

– А он здесь?

– О, нет.

– Но он приедет?

– Нет, я просто пошутил, – сказал Пайл виноватым тоном.

– Разве у вас есть еще одна сестра? – спросил я мисс Хей.

– Нет. А что?

– Похоже на то, что вы допытываетесь, годится ли мистер Пайл ей в женихи.

– У меня только одна сестра, – сказала мисс Хей, тяжело опустив руку на колено Фуонг, как председатель, утверждающий ударом молотка повестку дня.

– У вас очень хорошенькая сестра, – сказал Пайл.

– Самая красивая девушка в Сайгоне, – поправила его мисс Хей.

– Не сомневаюсь.

– Пора заказывать ужин, – сказал я. – Даже самая красивая девушка в Сайгоне тоже должна есть.

– Мне не хочется есть, – заявила Фуонг.

– Она такая слабенькая, – решительно продолжала мисс Хей. В голосе ее прозвучала нотка угрозы. – За ней нужен уход. Она этого заслуживает. У нее ведь такая преданная натура.

– Моему другу повезло, – с глубокой серьезностью отозвался Пайл.

– Она любит детей, – сказала мисс Хей.

Я рассмеялся, а потом поймал взгляд Пайла: он глядел на меня с неподдельным возмущением, и мне вдруг стало ясно, что ему по-настоящему интересно то, что говорит мисс Хей. Я стал заказывать ужин (хотя Фуонг сказала, что ей не хочется есть, я знал, что она легко может одолеть бифштекс с кровью, двумя сырыми яйцами и гарниром); краем уха я прислушивался к тому, как он всерьез рассуждает о детях.

– Мне всегда хотелось иметь кучу детей, – говорил он. – Что может быть лучше большой семьи? Большая семья укрепляет брак. Да и для детей это полезно. Я рос единственным ребенком. Это большой минус – быть единственным ребенком.

Я еще никогда не видел его таким разговорчивым.

– Сколько лет вашему папе? – алчно спросила мисс Хей.

– Шестьдесят девять.

– Старики так любят внуков. Очень жаль, что у моей сестры нет родителей, которые порадовались бы на ее детей, – если на ее долю все-таки выпадет такое счастье… – И она посмотрела на меня искоса и со злобой.

– Но у вас ведь тоже нет родителей, – вставил Пайл, по-моему, немножко некстати.

– Наш отец был из очень хорошей семьи. Он был мандарином в Гуэ.

– Я заказал ужин на всех, – сообщил я.

– Не рассчитывайте на меня, – возразила мисс Хей. – Мне надо вернуться к друзьям. Я хотела бы снова встретиться с мсье Пайлом. Может быть, вы это устроите?

– Когда вернусь с Севера, – пообещал я.

– А вы едете на Север?

– Мне, пожалуй, пора поглядеть на войну.

– Но ведь все журналисты оттуда вернулись, – заметил Пайл.

– Самое подходящее для меня время. Не нужно будет встречаться с Гренджером.

– Если мсье Фулэр уедет, надеюсь, вы не откажетесь пообедать со мной и с сестрой. – Она добавила с мрачноватой вежливостью: – Чтобы она не скучала.

Когда мисс Хей ушла, Пайл сказал:

– Какая милая, культурная женщина. И так хорошо говорит по-английски.

– Объясни ему, что сестра служила в конторе в Сингапуре, – с гордостью сказала Фуонг.

– Вот оно что! В какой конторе?

– Импорт, экспорт, – перевел я слова Фуонг. – Она умеет стенографировать.

– Жаль, что у нас в экономической миссии мало таких, как она.

– Я с ней поговорю, – сказала Фуонг. – Она, наверно, захочет работать у американцев.

После ужина они снова пошли танцевать. Я тоже танцевал плохо, но Пайл этого не стеснялся, – а может, и я перестал стесняться, влюбившись в Фуонг. Ведь и до того памятного вечера, когда мисс Хей дурно себя почувствовала, я не раз танцевал с Фуонг в «Гран монд», хотя бы для того, чтобы с ней поговорить. Пайл не пользовался этой возможностью; с каждым новым кругом он только вел себя чуть менее церемонно и держал Фуонг не так далеко, как прежде; однако оба они молчали. Глядя на ее ноги, такие легкие и точные, на то, с каким умением она управляла его неуклюжими па, я вдруг снова почувствовал, что в нее влюблен. Мне трудно было поверить, что через час-другой она вернется в мою неприглядную комнату с общей уборной и старухами, вечно сидящими на площадке.