Тихий ангел

– Вы ужасно страдаете, – продолжал великий князь, обращаясь к жене таким сердечным, мягким голосом, какого она и не предполагала у него. – Вы так закричали о помощи, что у меня вся кровь в жилах застыла! Надеюсь, что никто не позволил себе причинить вашему высочеству какой-либо вред, потому что – клянусь спасением своей души – я поражу на месте всякого дерзнувшего оскорбить вас, кто бы это ни был!

Сказав это, он невольно обернулся к матери и окинул ее мрачным, угрожающим взором. Но императрица ответила ему таким уничтожающим взглядом, что Павел смутился, вновь обернулся к жене и взял ее пылавшие руки в свои.

Наталья Алексеевна потянула руки к лицу и неожиданно прижалась губами к руке мужа.

– Что вы делаете? – смущенно спросил Павел.

Но его супруга с лихорадочной силой держала руку, продолжая покрывать ее поцелуями. Она сразу почувствовала себя спокойнее; ей казалось, что муж способен от всего защитить ее, разогнать грозные признаки, столпившиеся у ее одра.

– Вы не должны целовать мне руки, Наташа, – мягко продолжал великий князь. – И почему вы теперь вдруг стали ко мне такой ласковой и доброй?

Увы К сожалению, мы в прошлом вели себя друг с другом далеко не так...

– Правда, – слабым голосом ответила великая княгиня, – но это происходило потому, что мы не знали друг друга и ничего не делали, чтобы узнать... Может быть, тогда все, все было бы иначе...

– Но теперь мы исправим свою ошибку, Наташа! – сказал Павел.

– Поздно!

Это слово, упавшее словно крышка свинцового гроба, жутким шепотом пронеслось по комнате. Оно послышалось из того угла, где сидела императрица, но когда муж и жена испуганно взглянули туда, лицо императрицы было по-прежнему холодно и загадочно. Да и сказала ли она это? Не послышалось ли это только?

– Поздно, – безнадежно грустно повторила великая княгиня слово, которое так совпадало с её тайными тревогами. – Поздно, ваше высочество, все злые силы ополчились против меня. О, позвольте мне, умирающей, сказать вам, что я глубоко раскаиваюсь, почему я раньше...

– Ты не умрешь! – визгливо,испуганно вскрикнул Павел. – Я сумею защитить тебя; скажи только, что грозит тебе, откуда эти опасения...

– Ее высочеству не грозит никакой опасности, кроме той, которая проистекает от нее самой и находится внутри, а не вне ее! – холодным тоном перебила императрица Павла, вставая с кресла и вновь подходя к постели больной.

Увидав императрицу, Наталья Алексеевна испуганно вскрикнула, схватила супруга за руку и приподнялась. Но этот порыв окончательно исчерпал ее силы, и бедная женщина без чувств рухнула на подушки.

В этот момент около постели появилась другая женская фигура и поспешила склониться к упавшей в обморок великой княгине. Это была Зорич, бесшумно подкравшаяся к великой княгине и теперь с жутким, злорадным любопытством рассматривавшая ее лицо.

Что-то ужасное было во всем виде этой женщины, настолько ужасное, что сама императрица не могла не вздрогнуть. Она опять отошла в дальний угол комнаты, тихо окликнула Зорич, подозвала ее к себе и завела с ней какой-то таинственный разговор, который великий князь не мог расслышать.

И к счастью! Вот каков был этот разговор:

– Долго еще это продлится? – мрачно спросила императрица.

– Не позже утра ее высочество разрешится от бремени мертвым ребенком. Роды будут настолько трудны и мучительны, что великая княгиня не перенесет. Самое большое, если она проживет после родов двое-трое суток. Но я скорее предполагаю, что сердце ее высочества не выдержит, и великая княгиня скончаются еще до рождения ребенка. Теперь весь сонм ученых всего мира не в силах спасти ее высочество!

Императрица ушла, видимо сильно взволнованная.

В спальне воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием впавшей в беспамятство великой княгини. Вскоре к этому звуку прибавился еще и другой: великий князь плакал навзрыд, тщетно стараясь справиться с собой, чтобы не нарушить покоя больной.

Мало-помалу его рыдания стали тише и прекратились совсем. Он отнял от лица заплаканные руки и с тревогой посмотрел на супругу. Теперь ее дыхание стало ровней и спокойнее. Великий князь упал на колени и принялся молить Бога о спасении несчастной молодой женщины.

Когда она снова очнулась, ее взгляд, увидев великого князя, выразил радость, но сейчас же страдальческая гримаса исказила ее лицо.

– Тебе лучше, Наташа, не правда ли? – с тревогой спросил Павел.

Больная только грустно покачала головой в ответ.

– Нет, мне не лучше, да лучше и не будет, – сказала она после недолгого молчания. – Сейчас я видела удивительный сон. Ты держал меня в своих объятиях, и мне стало так хорошо, так спокойно.