Тихий дом (СИ)

- Андрей, ты вчера заходил к ювелиру по фамилии Хлебников.

- К кому хочу, к тому и хожу в гости. Он старинный друг моей покойной бабушки.

- Ладно тебе, - резко оборвал он меня. - Я же говорил, что мне всё известно о тебе и о том, что творится на моей территории.

- Тогда к чему эти вопросы, раз вы итак все знаете? Давайте сразу в монастырь, что-то есть расхотелось.

- Ладно, спрошу напрямую: ты что, клад Русовых нашел?

- Даже и не начинал. Зачем мне? У меня есть все что нужно для жизни. А сокровища, деньги, власть - это по вашей части. Мне и без них хорошо.

- То есть ты хочешь сказать, что к ювелиру ты не с камнем ходил, а просто чайку попить?

- Ну да, и еще привет от бабушки передал. Старик ее очень уважал, в основном, за простоту и скромность.

Автомобиль резко затормозил. Василий Иванович рыкнул:

- Выходи, дальше сам ножками дойдешь.

- Спасибо, что подбросили.

В монастыре поднялся в храм по крутой лестнице, подал записки, поставил свечи и вошел под древние своды дома молитвы. Краем глаза отметил для себя, что игумен Паисий говорит с прихожанином. Встал у Распятия, восстановил молитвенную пульсацию. На душе стояла очень приятная тишина. Хорошо мне было здесь, рядом с моим Иисусом.

- Так говоришь, нервничает старый бандит? - с улыбкой переспросил игумен. Я только что поведал ему о своих приключениях, во всех подробностях. - Бедные, бедные люди... Как же их нечистый водит, как рабов на привязи. Жалко их, ох, как жалко.

- Так может и мне его пожалеть? - предложил я не без ехидства.

- Обязательно, Андрей, конечно, - закивал он, мотая бородой для убедительности.

- Может и камень ему отдать?

- Конечно отдай! Ибо сказано: "просящему дай, а желающего занять у тебя не отвращайся".

- Батюшка, вы это сейчас серьезно? - уточнил я на всякий случай.

- А что может быть серьезней слов Спасителя, которые мы обязаны принимать без рассуждений.

- А храм на что строить?

- Так Василий Иванович тебе же и построит. Ведь обещал! Что же нам с тобой этим неверам уподобляться? С нами Бог, а значит всё будет так, как Он решит. Наше дело лишь смиренно следовать в русле Его святой воли. Не зря же Господь послал тебе этого человека. Не зря же он ищет камень, который у тебя лежал на вскрытии. Видишь, как все складывается хорошо, ко всеобщему удовольствию. У тебя есть документация по храму и усадьбе?

- Да вот она, - достал бумаги из сумки и протянул монаху. - Как знал, что пригодится.

- Вот и хорошо, посмотрю на досуге. У меня, видишь ли, имеется опыт реставрации храмов и юристы опытные, так что к твоему приезду, возможно, будут новости.

- Какому приезду? Я никуда не собирался.

- Как не собирался? А кто мне давеча говорил о весточке с морских берегов? Там обнаружился старец Тимофей, сотаинник нашего возлюбленного отца Василия. Вот и поезжай, поговоришь с живым святым, пока он еще по земле ходит. Заодно искупаешься, позагораешь, отдохнешь... Ну что, теперь успокоился? Задача ясна? С Богом, брат мой!

- Благословите, отче, - пробормотал я, сложив ладони ковчежком.

- Бог благословит, Андрей, - прошептал монах, положив золотистый поручень на мои сложенные руки под лобызанье, - и храни покой в душе.

Мелководье и пучина

...Как же, сохранишь с вами покой! Меня трясло, как в старом трамвае; скользкая холодная змея обиды проникла в самое сердце и там вертелась колючим веретеном и жгла ядовитыми укусами. Лиловая туча проглотила солнце, погрузив улицу и меня вместе с ней в черную тень. Подул ледяной ветер. Подобно медведю, залег в берлогу и прямо на ходу впал в зимнюю спячку. Сам не зная каким образом, очнулся у иллюминатора самолета, из прямоугольного окна лился теплый алый свет закатного солнца. Как из детского сна всплыли картинки: захожу в дом, собираю сумку, вызываю такси, прощаюсь с жильцами; дальше - аэропорт, досмотр, интерьер лайнера, улыбка стюардессы, взлёт, заложенные уши, барбариски, пролет сквозь толщу облаков и, наконец, яркое солнце в иллюминаторе. Всё нормально. Я закрыл глаза и успокоился, как пригревшийся на печи деревенский кот, вернувшийся с неудачной охоты и накормленный доброй хозяйкой.

Прилетел поздно, черной звездной ночью, меня заботливые брюнеты привезли в домик под горой, там тихая застенчивая старушка накормила меня борщом и провела в комнатку с единственной кроватью. Лежал, усталый на шипучем матрасе, набитом душистым сеном, лежал не сомкнув глаз. Задремал под утро, казалось, прошло мгновенье сна - и вот уже мою щеку лизнул робкий луч восходящего солнца. Вскочил как на пожар, подхватил сумку с набором пляжных принадлежностей, выбежал в гулкую рань и, жадно вдыхая сладостный аромат цветов и влажную прохладу, спустился по виражам петляющих дорожек, ступеням лестниц, по хрусткой пляжной гальке - к безбрежному зеркалу моря, залитому топлеными сливками восхода.