Тихий Дон Кихот

Сколько раз по краям этой тропинки выискивала она подорожник, чтобы прилепить его на разбитую коленку. А из этого окна, выходившего в маленький светлый коридорчик, тринадцатилетняя Аня выбиралась, чтобы сбегать на первое свидание у реки с соседским Валькой. Помнится, они ужасно замерзли. Костер, который обещал ей Валька из сырых веток, не загорался. Аня села на поваленное дерево и через некоторое время с визгом вскочила и забегала, как ошпаренная. Муравьи стройными рядами решили пройти домой прямо через Анину штанину.

Мария Петровна, поставленная Аней в известность о постояльцах, еще вчера вечером как заведенная готовила на кухне. А потому машину пропустила. Зато сколько было радости, когда Аня тихонько подкралась к ней на кухне и нежно обняла сзади. Мария Петровна, разгоряченная хлопотами у плиты, заметно смутилась, здороваясь с холодноватой красивой Светланой и долго вытирала руку о фартук, прежде чем протянуть ее гостье. А Ванечке обрадовалась ужасно.

– Пойдем-ка со мной, мой сладостный. А меня тетя Маша зовут. Знаешь, что я тебе покажу? Уууу… Ты такого никогда не видел.

Ванечка, сразу признав в тете своего человека, доверчиво за ней пошел.

– Ну наконец-то пацан в доме появился, – неожиданно обрадовался ему и Алексей Иванович. И Аня подумала, что, может быть, именно этого ее папочке и не хватало в жизни. Что возиться с девчонкой?.. А Ване он наверняка покажет истлевшие буденновки дореформенной Красной Армии и белые кости буланых коней. Вот мальчик обрадуется…

Аня позвала Свету наверх. Пошел за ними и Корнилов. Лестница непривычно заскрипела под его тяжелыми шагами. Там, прибранная и чистенькая, была ее девичья комната. И ничего в ней с ее отъезда не изменилось. Широкая тахта была покрыта покрывалом и цветными подушками. В углу возле стены сидел большой игрушечный медведь, с годами почему-то уши его стоять устали и мягко прилегли, сделав его похожим на печальную охотничью собаку.

Окна выходили на обе стороны дома и были до половины закрыты белыми, с мережкой, занавесками. А сверху видны были верхушки деревьев дальнего елового леса.

– Вот здесь будешь с Ванечкой жить. Это моя комната. Пусть с Бобиком моим поиграет, – сказала она, подкидывая на руках свою детскую игрушку. – Если что надо – маме скажи.

– Спасибо, Ань. – Света поставила на пол сумку. – Я пойду погляжу, как они там с Ванькой.

– Да, Света, – сказал преградивший ей путь Корнилов. – Ключи от машины давайте. Я найму какого-нибудь мальчика, чтоб отогнал ее ночью на стоянку. Путь думают, что вы в городе прячетесь и сами ее переставили. А телефон свой отключите. На звонки вам лучше не отвечать. Кстати, некто Судаков с вами встречался?

– Да уж, – сказала Перейкина, поджав губы. – Лучше бы не встречался… Я, конечно, понимаю, такая работа… Наверное. Но такие вопросы мне еще никто не смел задавать. Я даже грешным делом подумала, что хорошо, что Влада уже нет. И не надо мне со всем этим разбираться и страдать. Что было, то было. Точка поставлена. Нечего и ворошить.

– Скажите, Света, – Аня с удивлением смотрела, как Корнилов на глазах превращается в «легавого», желающего застичь подозреваемого врасплох, – кто убил Влада Перейкина?

Света выдержала его взгляд, и ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Это я бы хотела узнать от вас! – ответила она, потом, видимо, вспомнила, при каких обстоятельствах ведется беседа, и смягчила в своем голосе сталь. – Миша, я не имею об этом ни малейшего представления. Нас с Ванькой даже не было с ним рядом. Вы же знаете, мы были на Ривьере.

– Да что с тобой, Медвежонок? – озабоченно спросила Аня Корнилова, когда Света вышла из комнаты. – Ты сам на себя не похож…

– Откуда ты знаешь, когда я похож на себя, а когда нет? – оскалился на нее Корнилов. – Ведь ты же не можешь знать, Аннушка, каков я на самом деле.

– Моя повидавшая виды мамуля придумала чудный афоризм. – Аня потянула Корнилова за рукав и усадила рядышком на тахту. – «Самого дела на свете не существует». Ведь все кругом только и твердят – «на самом деле». Так и ты. А вот когда ты на себя похож – это я чувствую. Сердцем.

– Немножко не так, Анюта…Ты чувствуешь, когда я не на себя похож. Ты чувствуешь, когда я на него похож! На того, кто тебе нужен. – И добавил, вздохнув: – Вот и я на него стараюсь быть похожим. А значит, меня настоящего не существует…

– Эх… Философ доморощенный…– Аня ткнулась носом ему в шею. – Хватит, Корнилов. Это на тебя просторы земли русской так действуют. Пофилософствовать тянут. Еще Салтыков-Щедрин заметил, что русские отличаются тонкой душевной организацией, потому что всегда им есть куда уйти. Не надо притираться к соседу. Не надо вырабатывать терпимость. Не нравится – сел и уехал в глушь. Вот она – загадочность русской души. Просто сучки не пообрублены.

– У японцев в тесноте, значит, не души, а деревца-бонсай?

– Да. Посмотри, какие они вежливые. Зато у них простор внутри, а чувство долга – часть души. У нас же все наоборот. Протест в почете. Раззудись рука… Выплывают расписные…

– Вот и мне иногда кажется, что на нашей земле хватит места для каждого.