Тихий друг

На вокзал мы чуть ли не мчались, потому что времени оставалось все меньше и меньше; по дороге через дамбу-неизбежный, обусловленный расположением городка объезд — вниз и вдоль порта и вновь наверх, в другую часть города, где находился вокзал. По спуску Кристина съезжала резко, но сумела вовремя остановить машину, хоть тормоза и завизжали.

— Очень опасный перекресток, — сообщила она, будто я какой-то дебил и сам ни за что не догадался бы.

— Да. Эта набережная — настоящая панорама для влюбленных, — я сделал вид, что неправильно ее понял, — Полна соблазнов ночью, только представь: море, лодки, мигающие маяки…

Для полноты картины я погладил бедро Кристины.

— Нет, я не о том, — ответила она весело, — машины здесь часто съезжают вниз слишком быстро.

Оставшиеся минут пять я скоротал у окна вагона, а потом поезд отъехал прочь вместе с Кристиной, двинулся навстречу судьбе, в неизвестность…

Было десять часов утра. Еще как минимум два полных дня и целую ночь я должен за каким-то хреном сидеть в совершенно неинтересном доме… Как я мог на такое решиться?.. И все же меня еще хватило на нежную болтовню с Кристиной у открытого окна купе и на заботливые фразы типа: «Будь осторожней зайчонок, хорошо? И если что-нибудь случится, сразу же звони, ладно?» Что касается меня, он, то есть Герман, мог съесть этого зайчика живьем, потом прийти linea rectum[7] ко мне и признаться, упав в мои объятья… И что за ерунда: «позвони мне сразу»?.. Будто я что-то мог сделать… Да, может быть, беспроволочно, силой предвидения, «созерцая»…

На перроне я сел на лавочку, чтобы хорошенько поразмыслить, хотя и не лелеял надежды, что каким-то образом смогу выкарабкаться. Нет: все было не так. Я задумался: почему в моей жизни все выглядит так искусственно и надуманно, ведь в каком-нибудь рассказе, фильме или полицейском отчете это было бы вполне приемлемым? Любовным романом, например, трагическим или нет, неважно, это назвать нельзя. Я был с женщиной, которая совершенно меня не интересовала; более того, я не интересовал ее. Я отправил эту женщину к мужчине, который, скорее всего, от нее без ума и в которого я, кажется, трагическим и непоправимым образом влюбился по фотографии; и посоветовал этой женщине привезти его с собой обратно… И если возникнет какая-либо уверенность в том, что и этот мужчина, и я, что мы оба совершенно не заинтересованы в этой женщине, ни в одной женщине, а только друг в друге, я имею в виду, что я чувствую что-то к Герману, а Герман ко мне… Но он так ее обожает… Это ведь все вилами по воде?.. Какой из голливудских королей мог придумать такое и использовать как материал для фильма?.. Даже для непонятной, «экспериментальной» итальянской картины, показываемой на закрытом, культурном ночном просмотре лиги, ровно в полночь с аплодисментами после, — даже для такого основная идея была слишком уж запутанной…

На мой взгляд, одна из самых важных фигур в жизни — квадрат, по крайней мере, прямоугольник, то есть четыре угла. А в нашем случае кто находится по углам? В одном углу: Кристина. В другом: я. В третьем: Герман. Но кто или что — в четвертом? Никто и ничто… Вот видите, потому все не так… А в середине квадрата, по всей вероятности — Смерть, но она всегда посреди любого квадрата, в этом нет ничего особенного. Но что такое квадрат с одним пустым углом? Бред…

Я пошел обратно. Ключ от дома был у меня в кармане, если, конечно, он не окажется ключом от шкафа или угольного сарая…

Дорога казалась знакомой, даже не пришлось никого спрашивать. Погода была прекрасная, в такой день хорошо пройтись на пляж, туда идти всего полчаса, но у меня нет с собой ничего, чтобы постелить, ни полотенца, ни плавок, и нечего почитать.

Мне нужно пережить здесь целых два дня. Как — это уже отдельный вопрос, решение которого не представлялось сейчас возможным, хотя потом окажется, что дни эти пролетели в одну минуту.