Тихий Коррибан (СИ)

Последние слова он произносит без смеха, а с подлинной тревогой в голосе и взгляде. И мысль о его безумии, родившись в моей голове, умирает в ту же секунду. Небо планеты темнеет. Темнеет с невообразимой скоростью. На нас действительно идет полоса тьмы, и она изменяет все на своем пути. Покрытие ссыпается с и без того одряхлевших стен зданий, обнажая ржавые каркасы.

- Уходи. В зданиях безопаснее, - быстро советует граф и бросается бежать. В еще не поднявшемся тумане я тут же теряю его из виду.

Я один в темноте.

И где-то здесь этот мальчик с Татуина. Его имя… Энакин? Кажется, так. Обычно имена для меня ничего не значат, но если я хочу его найти, лучше вспомнить. Я чувствую, что должен его найти.

Темнота не может испугать воина Темной Стороны. Пусть даже я не нахожу никакого рационально объяснения этому явлению – внезапному изменению облика заброшенного города. От части зданий остались одни ржавые остовы, за решетками некоторых окон бушует пламя. Временами кажется, что кто-то корчится в этом пламени, но я склонен считать, что это иллюзия, искажение формы из-за раскаленного воздуха. Я бесшумно ступаю между обшарпанными, черными, словно после стихийных пожаров, стенами и вслушиваюсь в тишину, вглядываюсь в темноту. И замечаю какое-то движение в подворотне. Кто-то шмыгнул за угол, туда бегу и я. Но оказываюсь в кромешной темноте, и снова ничего не слышу. Ни один из органов чувств не дает сигнала о том, что здесь может находиться нечто живое. Так, может, мне просто показалось? Решая осмотреть место, но, не имея иного источника света, я активирую меч. В красном свете видны решетки, несколько слоев ржавых решеток с трех сторон, с четвертой, по правую руку от меня высится черная стена, на которой старательно и четко вырезана надпись:

«Слушайте! Истина в молчании. Вы все знаете, что Я есть Тот. И предначертано, что Тот будет Я. Таково есть ваше проклятие! Я принесу горькое возмездие вам, и вы будете испытывать мой гнев вечно. Красота губительного цветка и последние судороги умирающего – вот мои благословения. К чему бы вы ни взывали, все есть Я, в месте, где царит тишина».

Я не в том расположении духа и не в той ситуации, чтобы задумываться над этими странными словами. Ничто не должно отвлекать мое внимание, когда я силюсь разглядеть или услышать малейшее движение. Но я не долго остаюсь в тишине – комлинк снова начинает фонить. Может, мне пытается ответить учитель? Черт, мне нужна связь! Но ни разобрать слов, ни выключить этот визгливый треск не выходит. И, кажется, что-то прошмыгнуло впереди за решеткой. Это место, куда я зашел, оказывается просто проклятым лабиринтом старых железных заборов, из которого во мраке сложно обнаружить выход. Световой меч почему-то не режет их металл! Когда я захожу так далеко, что рискую не вспомнить дорогу назад, путь вперед оказывается перекрытым. Между двух проржавевших заслонов растянута колючая проволока, множество раз перекрещенная и спутанная, на остриях которой висят кровавые куски рваной плоти. Я медленно оборачиваюсь, идя вдоль решеток в поисках иного выхода, и неожиданно почти вплотную сталкиваюсь с тем, что сидит на заграждении. Это не очень крупное существо, очертанием похожее на ящерицу, но того же мерзкого трупного цвета, что и убитый мною здесь монстр, с прогнившей чернеющей пастью и слепыми глазами, сочащимися гноем. Оно издает высокий резкий крик, похожий на визг ребенка, которому причиняют боль. А затем плюет. Рефлекторно я тут же отсекаю монструозной ящерице голову, после чего смотрю на свой рукав. Эта тварь выплюнула едкое вещество, которое быстро разъедает мою одежду. Если бы оно попало на кожу…

Я убираю световой клинок и сбрасываю накидку. И тут же чувствую, что в темноте на меня прыгает множество таких же тварей. Из-за шума, издаваемого комлинком, я не слышу их движений. Мой личный, особенный световой меч теперь – просто стальная палка, которой мне удается прибить часть этих «ящериц», остальных я ловлю на себе и давлю руками, а покончив с ними, поспешно стягиваю перчатки, которые тут же начинает разъедать их слюна. Мне повезло. На кожу не попало ничего. Но все это рождает воспоминание…

Динко. Я не смог бы никогда забыть, как мой учитель запер меня в комнате, где этих плюющихся ядом зубастых рептилий была тьма. Мне кажется, от одного лишь воспоминания об этом мои глаза снова слезятся от нестерпимого жжения, и у меня снова болит голова. Хорошо, что хотя бы комлинк отключился и перестал издавать свои высокочастотные хрипы.