Тихий маленький город

Прежде чем лечь спать, я разложила черёмуховые кисти на просушку. Потом взяла в кладовке большой пакет с солью и насыпала дорожки перед дверью и всеми окнами, читая слова, оставленные мне в наследство Агнией Николаевной. Совсем небольшое колдовство, крохотное, но я буду спать спокойно, уверенная, что никого чужого без моей воли оно в дом не впустит.

* * *

Утром меня разбудил стук в дверь.

Секунду я полежала, приходя в себя, потом взглянула на часы: половина восьмого.

Ладно, если бы вчера меня заметил кто-то из участников непонятного собрания, то в двери заколотили бы куда раньше…

– Иду-иду! – крикнула, нашаривая ногой тапочки и набрасывая на плечи стёганый халат.

Посмотрела в глазок и опешила: на пороге стоял следователь Егоров.

– Здрасте! – я открыла дверь и не удержалась от зевка. – Прошу прощения, легла заполночь… Что-то случилось?

– Войти пригласите?

– Ну, надо полагать, вы не вампир и не зомби какой, так что милости просим, – ещё раз зевнув, я более или менее незаметно стёрла ногой часть соляной дорожки, отступила на шаг назад и развернулась в сторону спальни. – Идите на кухню, дорогу вы знаете, да чайник поставьте! Я сейчас.

Мне хватило минут пятнадцати, чтобы сбегать куда надо, почистить зубы, натянуть джинсы и домашнюю тёплую рубашку.

Незваный гость и в самом деле нашёл кухню, налил чайник и даже поставил на плиту турку. Втянув ноздрями аромат кофе, я удовлетворённо кивнула и пошла к холодильнику.

Сливки, сыр, ветчина, масло… Старинная серебряная сахарница… банка с мёдом, горшочек с клубничным джемом…

Окинув взглядом стол, я спросила:

– Вы тростниковый сахар употребляете?

– Когда дают, – усмехнулся Егоров. – Так-то он дороговат для государственного служащего.

– Ну, тогда давайте завтракать, а потом вы мне расскажете, за каким лешим вам понадобилось выезжать из Ростиславля в шесть утра, чтобы постучать в мою дверь?

Допив последние капли кофе, следователь откинулся на спинку стула, смерил меня нечитаемым взглядом и спросил внезапно:

– Вы знакомы с руководством города Кириллова?

– Э-э-э… Ну, главврача больницы я знаю, конечно, – осторожно ответила я.

– Нет, я не о том. Мэр, его заместители, руководство полиции, церковное?..

– Видеть я, наверное, всех видела, а лично – нет, не знакома. А в чём дело, Пётр Григорьевич?

Он помолчал, потом, видимо решился и бухнул, будто шагнул в холодную воду:

– Мне говорили, у вас есть особые способности. Есть?

Я подняла левую бровь:

– А что я волшебной мазью натираюсь и в печную трубу на метле вылетаю, не говорили?

– Намекали.

– Нет.

– Не вылетаете?

– И способностей особых нет. Есть знания и способность их усваивать. Это единственная настоящая ценность.

– Знания… А нет ли среди них умения отыскать пропавшего человека, Анастасия Александровна?

– Вы вот что, Пётр Григорьевич, расскажите мне, что случилось и откуда такая срочность, а я отвечу, смогу ли чем-нибудь помочь.

На самом деле, был в заветной тетради и заговор на поиск. Из любопытства я его попробовала, когда только приехала и изучала записи Агнии Николаевны: налила колодезной воды в особую миску, вроде бы даже серебряную, кое-чего туда насыпала, проговорила слова и имя… и полчаса наблюдала за жизнью бабки Марьяны. Потом плюнула, вылила воду и поставила галочку на этой строчке: да, могу.

– Исчез человек, – начал рассказывать следователь. – Поскольку его жена – дочь полковника юстиции Ковалёва, моего непосредственного начальника…

– А у вас какое звание? – перебила я его.

Ну, а что? мне любопытно. А он, между прочим, не представился, как положено.

– Майор юстиции, – ответил Егоров. – Можно продолжать?

– Продолжайте, господин майор юстиции, – церемонно разрешила я.

– Так вот, Вера Сергеевна ждёт ребенка и очень нервничает. Она позвонила родителям ночью, в истерике, что её муж пропал, не вернулся домой после встречи, на которую ушёл вечером. На телефонные вызовы он не отвечал, а сегодня утром и телефон выключился. И Сергей Кузьмич попросил меня приехать сюда и узнать, что смогу. Неофициально, понимаете? Потому что по закону должно пройти трое суток прежде, чем заявление примут.

– Угу. Понимаю, – я кивнула. – И кто у нас пропал?

– Начальник полиции города, подполковник Афанасьев, – помолчав, ответил мой гость.

Почему-то я совсем не удивилась.

Было чёткое ощущение, что колесо судьбы втягивает меня в какую-то странную, непонятную, неправильную историю. Более того, всё, что случилось за последние четыре месяца, начиная с аварии и заканчивая утренним визитом майора юстиции, всё это части одной истории. Куски одного пазла, если желаете.

Если я соберу картинку, я увижу, что на ней нарисовано. А мне это нужно?

Ладно. Я могу сейчас промолчать о том, что видела ночью и с сожалением развести руками: мол, нет, наврали вам, дорогой господин Егоров, не умею я искать.

А если Афанасьева убили?

Представив себе беременную женщину, вот так потерявшую мужа, я глубоко вздохнула и стала рассказывать гостю о луне, черёмухе и троих мужчинах, который прошли мимо меня в сторону Казанско-Преображенской церкви. И о свечах, которые там горели, кстати, тоже надо рассказать.