Тихий омут

— Костя, ты что, серьезно? — поразилась Вера. — Ты не знаешь, что можно делать в гостях? И до десяти, и до одиннадцати, и до конца жизни… Сашка, например, колбасу жрет… А, нет, колбасу уже всю сожрал, теперь за салат принялся. Или за грибы в сметане? Не вижу отсюда… Да там еще много всего, ему занятий надолго хватит. Саш! Отвлекись от обжорства, поговори с братом, а то они все волнуются…

Сашка подошел с тарелкой в одной руке и с вилкой — в другой, шлепнулся на диван рядом с Верой, привалился к ней горячим боком, вытянул шею, подставляя ухо, и восторженно сказал в поднесенную трубку:

— Как Вера готовит! Боже мой, как она готовит, ты бы знал! Особенно грибы. И рыбу тоже. А фаршированный перец я пока не пробовал. И пирог не пробовал. И баранину не пробовал… Вер, это ведь баранина? Ну вот, а я ее не пробовал!

Он замолчал, прислушиваясь к голосу в трубке, и, наконец, сказал успокаивающим тоном:

— Ладно тебе, что ты сразу… Все равно через пару дней выписать обещали. Скажи им, что я на выходной домой ушел. Да ничего у меня не болит, давно уже все зажило! Костя, слушай, отстань, а? У нас праздник, а ты пристал со своей ногой… то есть с моей ногой! Глупости не говори. А матери я позвоню. И с Витькой поговорю, ясное дело. Не надо Николаича, я сам доберусь. Когда — когда… Когда все съем — тогда и уйду. Тут еще много всего, так что особо скоро не ждите… Сам обжора. Ладно, пока, некогда мне с тобой, кушать очень хочется…

Он отстранился от трубки, пробормотал: «Отбой», — пристроил тарелку с вилкой на край заставленного блюдами стола и ожидающе уставился на Веру. Кажется, виновато. Думал.

— Что? — поторопила она, не поняв причин его виноватой задумчивости.

— Так это… матери позвонить надо бы… И Витьке. А то ведь действительно нехорошо получилось. Волнуются.

— Ну, так звони!

Вера сунула трубку ему в руки, он машинально взял ее, но почему-то звонить не спешил. Сидел и виновато таращился.

— Звони скорее, — озабоченно поторопила Вера. — Действительно, довольно поздно уже, ребенку давно спать пора, а он там за тебя волнуется. И мать тоже. Ты эгоист, Александр, вот что я должна тебе сказать…

— Ага, — рассеянно согласился Сашка. — Я знаю, ты уже говорила… А что я им скажу? Я же не хочу уходить. Я с тобой хочу… Ведь ты меня не прогонишь, а, Вер?

— Не прогоню. Ну и что?

— Ну и то… — Сашка отвел взгляд и заметно смутился. — Что я им скажу? Что у тебя останусь? Я не хочу тебя… компрометировать. Я вообще об этом ни с кем говорить не могу.

— Не говори, — легко согласилась она. — Говорить буду я. Давай, набирай номер скорей.

— Какая ты легкомысленная! — ужаснулся Сашка. — А с виду такая тихоня… Вот уж, действительно, в тихом омуте черти водятся… Нет уж, я лучше сам поговорю.

Он быстро нажал несколько кнопок, прижал трубку к уху и в ожидании ответа успел растерянно спросить:

— Вер, а что мне говорить-то?

— Скажи, что у меня сегодня день рождения, — посоветовала она.

Наверное, ему сразу ответили, потому что он тут же послушно повторил в трубку:

— Ма, у Веры день рождения сегодня.

Две минуты молча слушал, а потом протянул трубку ей и растерянно пожал плечами:

— Мать сама тебя поздравить хочет.

Вера тоже пожала плечами, взяла трубку и несколько настороженно сказала:

— Добрый вечер, Надежда Михайловна. У меня, правда, день рождения сегодня.

— Да я поняла, — с досадой откликнулась Сашкина мать. — Поздравляю… Что ж ты заранее не сказала? Вот ведь как у вас у всех не по-людски, у молодых-то… Прямо досада берет. Ведь надо было сказать, мы бы тебе и подарок, и все… А то так, с бухты-барахты, явился с пустыми руками! Да еще и угощения потребовал. Ведь потребовал? Они у меня прожорливые. У тебя хоть было, что на стол подать?

— Ничего не с бухты-барахты! — защитила Вера Сашку. — Ничего не с пустыми руками! А на стол — так я два дня готовила! Столько наготовила, что пять человек весь день ели-ели, а так и не съели почти ничего! Больше половины всего осталось! Придется всю ночь есть! А то не выбрасывать же добро, правда?

— Ишь ты, пять человек всего не съели, — не поверила Сашкина мать. — Это ты чего ж такого наготовила?

И Вера стала с удовольствием и в подробностях рассказывать, чего она наготовила, сколько, по каким рецептам и за какое время. Сашкина мать увлеченно слушала, задавала вопросы, восхищенно щелкала языком — совсем как Тайка Петрова, — и, наконец, с уважением сказала:

— Ну, ты молоде-е-ец… Про грибочки в сметане ты мне потом рецептик напишешь, подробненько… Погоди, Витька тебе что-то сказать хочет.

— Я тебя поздравляю с днем рождения! — торжественно сказал Витька. — Желаю тебе счастья и здоровья! И всего хорошего!.. У папы нога не болит?

— Ничего у папы не болит, — успокоила его Вера, наблюдая за бродящим вокруг стола Сашкой. — Ни минуты на месте не сидит, кружится и кружится… И ест все время. Разве больные так себя ведут?

— А ты фотографии сделаешь? — заинтересовался Витька. — Папа меня всегда на день рождения фотографирует. Я красиво получаюсь. И ты красиво получишься, ты хорошенькая… Ты ведь в праздничном наряде, да?