Тихий омут

Все двенадцать человек, сидящих за столом, были женщинами, и все они были мертвы. Похоже, и рассажены они в порядке очередности. Ближайший к Эмме труп был самым свежим, но даже при этом его покрасневшая плоть отошла от костей, вздулась и покрылась зелеными, фиолетовыми и серыми пятнами. Ее глазные яблоки ссохлись внутри пустых глазниц. Труп рядом с Лэпсли был самым старым: не более чем скелет — на костях вместо плоти постепенно образовалась паутина. Все они превратились в развалины, а некогда, возможно, были красавицами.

— Во что, черт возьми, мы вляпались? — прошептала Эмма.

— «Да ведь это и есть ад, — пробормотал Лэпсли, — и мы внутри его».

Глава 13

В ту ночь Дэйзи лежала без сна. На потолке ее комнаты двигались пятна лунного света, отраженного от поверхности моря. Простыни под ней сбились, и своей старой морщинистой кожей она ощущала каждую складку хлопчатобумажной материи. В каком бы положении она ни устраивалась, ей не удавалось отыскать ту призрачную дверь, что ведет в страну снов.

Это сообщение в газете так растревожило ее, о Вайолет Чэмберс. Первая ошибка, допущенная за все время, и она будет неотступно преследовать ее. Она знала, что будет.

Потрясение от газетного заголовка заставило запаниковать. Юнис, которая приготовила ей чашку чая и села рядом, никак не могла понять, что привело Дэйзи в такое состояние.

Дэйзи застыла. Мысли безостановочно вращались в голове, словно муха, кружащая вокруг электрической лампочки. А в ее мыслях — чавкающий звук, который издал сук, опустившись на голову Вайолет и вдавив внутрь кости черепа. Кровь, заливающая седые волосы. Долгий, со стоном, последний выдох.

И по мере того как память начала выстраиваться в цепочку, а сама она возвращалась к событиям, предшествовавшим тому, как сук опустился на череп Вайолет, когда она ехала по сельской дороге с Вайолет Чэмберс, сползавшей с пассажирского сиденья, Дэйзи медленно и незаметно для себя стала проваливаться в длинный черный туннель сна, а мысли потихоньку превращались в сновидения.

Солнце, пробивающееся сквозь листву, образовывало узоры, похожие на черные кружева на дороге. Она постоянно держала на своем «вольво» скорость не настолько высокую, чтобы привлечь чье-то внимание; не настолько низкую, чтобы раздражать людей до такой степени, что они могли запомнить ее и машину, будучи вынуждены не раз и не два совершать обгон.

В то утро еще до рассвета она осторожно перенесла тело Вайолет в машину, воспользовавшись инвалидной коляской, которую специально привезла для этой цели. К счастью, подъездная дорожка вела прямо к парадной двери, поэтому ей не пришлось везти тело в коляске до дороги, как порой приходилось делать раньше. Самым трудным, как всегда, был момент, когда нужно было перегружать тело в машину на пассажирское сиденье, но то обстоятельство, что подлокотник у кресла складывался, из-за чего требовалось лишь небольшое напряжение сил — да еще мимо проезжал дребезжащий мусоровоз, — облегчило ей работу.

Клетчатый плед на коленях Вайолет довершал иллюзию, что она просто спит. Ее глаза были закрыты, а небольшой кусочек скотча, прилепленный к деснам, гарантировал, что рот не откроется в неподходящий момент, например, когда они останавливались на светофорах. Тонкая полоска хлопчатобумажной материи, спрятанная в складках ее шеи и завязанная на подголовнике, не позволяла голове безвольно падать на грудь.

«В целом, — думала Дэйзи, поглядывая на Вайолет с водительского места, — она выглядит лучше, чем при жизни. И уж точно не походит на человека, всего двенадцать часов назад принявшего смертельную дозу лугового шафрана».

Через полчаса после того, как Вайолет отведала пирожное, в которое Дэйзи тщательно примешала несколько истолченных корешков лугового шафрана, она, сидя в саду, несколько раз дернулась в конвульсиях. Дэйзи с удовольствием наблюдала, как изо рта Вайолет потекла белая пена, а губы и кожа начали синеть. По бросающимся в глаза складкам кожи, которые всегда придавали ей сварливый вид, сочился пот. Ее пальцы вцепились в подлокотники шезлонга с такой силой, что Дэйзи позже пришлось воспользоваться кухонным ножом, чтобы расцепить их. А потом, с неожиданной силой изогнувшись, Вайолет обвалилась на спинку — голова упала на грудь, глаза закрылись — и напоследок несколько раз слабо вздохнула.

— Из всех женщин, которых мне приходилось травить, — сказала ей Дэйзи, — ты была самой противной, самой бесчувственной и самой вздорной. Похоже, ты думала, что можешь смотреть на всех сверху вниз, потому что у твоего отца есть большой дом и тебе не нужно зарабатывать на жизнь. А в действительности ты отвратительная глупая старуха, которой приходится умирать в одиночестве и по кому никто не заплачет. Никто не узнает и знать не захочет о том, что тебя нет.