Тихий омут и бестолочь

С этими весёлыми мыслями Костя и заснул. В воскресенье он наслаждался легким похмельем, сигаретами, кофе, гитарой и одиночеством, по которому уже успел соскучиться. Он отдыхал, как любит это делать одинокий самодостаточный мужик. Вечером Костик врубил последний ЕПТ*, заказал пиццу и, хлебая пивко, наслаждался покерными баталиями. Лишь перед сном он разрешил себе вспомнить о Марине снова. В душе.

Понедельник, как известно, день тяжелый. Но это начало недели Косте определенно не было в тягость. Он привычным маршрутом проехал по своим магазинам, пересекся с одним важным человеком за кофе, заехал в банк и уже собирался сгонять в «ДТ» на обед, чтобы повидать Ирину, узнать новости о Митьке, когда ему позвонила Марина. С мобильного. Кос усмехнулся и снял трубку:

— Здравствуй, солнце мое, — залил он сладким медом мобильный эфир.

— Эээ, — немного растерялась она, но тут же собралась. — Костя… есть минутка? Удобно говорить?

— Ого! — хохотнул Бирюков. — Меня разжаловали до Кости? С ума сойти!

— Будешь издеваться? — обреченно спросила она.

— Не знаю, еще не решил, — продолжал быть уродом Бирюков.

— Кость, я звоню, чтобы извиниться, — призналась она. — Я… Ты… Мы… Тогда в клубе…

Марина запиналась, подбирая слова, но красноречие ей явно отказывало в услугах.

— Где ты? В офисе? — сменил гнев на милость Кос.

— Нет, в налоговую моталась. Но собираюсь в офис.

— Налоговая, которая на Ленина?

— Да.

— Стой там, сейчас подхвачу, — и скинул звонок.

Меньше, чем через пять минут он увидел ее, стоящую на крылечке.

— Прыгай, — кивнул Костя, перегнувшись через пассажирское сиденье и открыв дверь.

— Кость, не думаю, что стоит… — начала по привычке сопротивляться Марина, топчась у машины.

— Иванова, тут парковка только для сотрудников, так что не создавай мне проблем. Тем более с налоговой. Сама же заколебешься их разгребать, — балагурил Бирюков тоже по привычке.

— Ладно, — сдалась Марина, не в силах скрыть улыбку, и села в машину.

— Тебе обед полагается? Я как раз ехал перекусить, — сразу предложил Костя, выруливая на дорогу.

— Это как-то неудобно… — повела плечами девушка, явно не ожидая от Кости такого предложения.

— Неудобно, Мариночка, это когда стоишь на морозе ночью без пальто с жутким стояком и горящей от пощёчины мордой. А обедать в ресторане очень даже удобно, — мстительно заявил Бирюков.

— Кость… Я…

— Давай все на месте, — обрубил он, лавируя в полуденном трафике.

Косте доставляло удовольствие то, как ерзала Марина, как она откровенно нервничала, путалась в словах, поправляла волосы дрожащими пальцами. Он косился на нее, любуясь и злясь одновременно. Потому что она была такая правильная и красивая, порочная врушка с двойными стандартами, но все равно безумно милая, солнечная, притягательная и… не его. Если раньше Костю не волновало наличие у Марины мужа, то сейчас, избавившись от морального утяжеления в виде Вики, он очень явно осознал, что его бухгалтер — девушка несвободная. Конечно, препятствием были и профессиональные заморочки Усманова, но этот пункт Бирюков считал не таким важным.

«И чего я вообще так завелся? — недоумевал Костя, паркуясь у «ДТ». — Маринка, конечно, сладкий запретный плод, но на ней свет клином не сошелся. Главное сейчас — вернуться к нормальному общению. В койку эту святошу хрен затащишь».

Однако Бирюков не мог отказать себе в удовольствии смутить Марину, и пока она возилась с ремнем безопасности, он обогнул машину, открыл дверь и галантно предложил руку. Девушка проигнорировала его открытую ладонь, нахмурившись. Костя усмехнулся, подождал, пока она выкарабкается самостоятельно, щелкнул сигналкой и направился к салуну.

— Была здесь? — спросил Бирюков.

— Нет, — коротко ответила Марина и снова нахмурилась, когда он открыл дверь, пропуская ее вперед. — Прекрати это дерьмо, Бирюков.

— Солнце мое, это не дерьмо, а банальная вежливость, — продолжал глумиться Костя.

Иванова уже приготовилась наехать на него, но закрыла рот, увидев, что к ним из-за стойки хостесса спешит девушка.

— Кос, ты чего не позвонил, не предупредил? — защебетала миловидная шатенка, подставляя Бирюкову щеку для поцелуя.

«Вот бабник», — подумала Марина, закатывая глаза.

— Да чего звонить-то? — пожал плечами Костя, без стеснения обнимаясь с девушкой. — Ты же знаешь, Ирк, одна нога тут, другая там. Когда освободился, тогда и обед. Митяй звонил?

— Писал, — поморщилась Ирина.

— Возвращаться не собирается?

— Кто ж его разберет? — девушка сникла, но тут же взбодрилась, стрельнув глазами в Марину, которая уже сдала пальто в гардероб и поправляла волосы у зеркала. — А ты с подругой, смотрю, при свете дня гуляешь. Неужели комариха Панина наконец обожралась твоей кровищи и лопнула?

Костя не сдержался, хохотнул.

— Это Марина Иванова, мой бухгалтер, — не без труда, но взял себя в руки Бирюков. — Марин, Ира Токарева, управляющий салуна и сестра моего друга. Ну и мой друг тоже.

— Ну спасибо, Бирюков, — скривилась Ира, протягивая Маринке руку. — Приятно познакомиться. Простите, не знала, что у Костика такой симпатичный главбух.