Тихий омут и бестолочь

— Ты даже не поспоришь? — приподнял бровь Костя, проведя языком между грудей.

— Это очевидно. Глупо спорить.

— Наконец-то.

Марина повела плечами, слегка выгибая спину от новой волны ласк и возбуждения, которые дарил ей Костя. Она скользнула руками по его плечам, запустила пальчики в волосы, легонько потянув за них, чтобы он поднял голову, посмотрел ей в глаза. Девушка утонула в теплом льдистом взгляде, ощущая себя так спокойно, уверенно рядом с ним, так правильно. Марина улыбнулась в ответ на его вопросительный взгляд и тихо попросила:

— Поцелуй меня, Кость.

И вот тут Бирюков уже в третий раз изменил своим привычкам. Он редко целовался во время секса. Это не было принципом, но все же стало привычкой. Костя предпочитал поцелуи в виде прелюдии, но, добившись своего, уже не испытывал в них потребности. Девушки часто просили его об этом, сами целовали, но он никогда не проявлял инициативы или энтузиазма. А вот с Мариной опять все встало вверх ногами. Едва он услышал ее тихую просьбу, увидел робкую улыбку, почувствовал ее потребность, то моментально склонился к губам девушки, лаская ее рот томно и сладко, нежно и трепетно, страстно и ласково. И получал от этого колоссальное удовольствие. Костя перекатился на бок, чтобы получить доступ к ее телу, по которому тут же пустились путешествовать его руки. Он так увлекся изучением плавных изгибов, растворился в поцелуе и остроте собственного желания, что не заметил, как Марина осторожно просунула руку между их телами, ловко отправив его член в свою влажную глубину.

— Ух, — задохнулся Костя от потрясающих ощущений.

— Да, — тихо простонав, подтвердила Марина, закидывая на него ногу, чтобы он мог проникнуть дальше.

Костя в этот момент совершенно забыл, что любит трахаться быстро и жестко, что он не любитель целовать, вообще нежничать с девушками. Он просто наслаждался тем, как сбивается дыхание Марины, пока он целует ее, как тесно ее плоть обхватывает его внутри, как аккуратно и чертовски дразняще она двигается ему навстречу. Бирюков положил руку ей на попку, направляя, помогая, но не навязывая свой ритм. Ему нравилось смаковать эту девушку, пробовать ее понемногу, как дорогой коньяк или хорошую сигару, или коньяк с сигарой вместе. Он так увлёкся этой дегустацией, что не смог вовремя затормозить. Вроде бы хотел, но оргазм, как сущая падла, подкрадывался к нему, словно спецназовец в камуфляже из-за кустов. И вроде Костя его ждал и был готов, но все тянул и тянул, а потом просто уже не мог ничего предпринять. Он крепко вдавил пальцы в бедро Марины и, уткнувшись ей в плечо застонал, толкаясь навстречу последние несколько раз.

— Блин, — только и ляпнул он, опрокидываясь на спину.

Костя несколько раз открывал рот и захлопывал его обратно, не находя подходящих слов. Он пялился в темный потолок, силясь понять, как же так сильно облажался. На потолке ответа не было, как и в его голове. Единственное, что через несколько минут придумал Костя, это спросить:

— Ты же на таблетках, да?

— Угу, — кивнула Марина. — А ты, я надеюсь, ничем не болеешь?

— Я? Нееет! Да я всегда с гондоном, — оправдывался Костя, как идиот.

— Оно и видно, ага, — заметила девушка с сарказмом.

— Что видно?

— Что с гондоном привык. Видимо, с ним чувствительность снижается, — опять поддела она.

— Ну да, снижается, — подтвердил Костик, совсем как-то растерявшись.

— Да-да, да-да, — опять закивала Маринка, хихикнув.

Бирюков психанул.

— Эй, Иванова, это что за намеки, а? — нахмурился он, приподнимаясь на локте, сосредоточенно вглядываясь в ее беззаботное лицо.

— Нет, нет, никаких намеков. Просто девки болтают, что ты гигант, а на деле как-то все шустро кончилось. Или ты руками обычно до смерти изводишь? Тоже неплохо.

Оценив раздутые ноздри и прищур Кости, Марина прикусила губу и стала тихонько сползать с кровати.

— Эээ, ну вроде у тебя все хорошо теперь. Я пожалуй…

— Стоять, — рявкнул Бирюков.

Маринка встать не успела, но от его рыка вздрогнула и свалилась с кровати. Костя тут же подхватил ее и закинул обратно, прижав своим телом и зафиксировав запястья девушки над головой. Иванова вытаращилась на него во все глаза, не без удивления осознав, что в такой безвольной позе она еще сильнее его хочет, особенно такого злющего. Марина никогда не видела Костю злым. Разве только тогда на улице, когда он назвал ее в сердцах шлюхой.

— Шутим? — выдохнул он ей в лицо.

— Да какие тут шутки? Всем спасибо, все свободны. Разве нет? — продолжала потравливать она его, сама не понимая, откуда в ней такая смелость.

— Нет, девочка моя. Я только начал, — и Костя потерся о нее, давая понять, что вполне готов снова.

— Ага, и я вот начала, но не закончила.

— Сейчас поправим, — пообещал Костя, ухмыляясь, как злодей из мультика, ущипнув Марину за сосок.