Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)

Блондин никак не отреагировал на его высказывание. Видимо, и правда спал.

— Знаю. Имел счастье с ним побеседовать.

— Так вот, — Хосок подпихнул меня в плечо, побуждая встать со стула. — Важное условие твоей работы здесь — не отвлекать постоянного клиента. Ясно?

— Не ясно.

— Он у нас гений, — ведя меня подальше от парня, объяснил. — И как это часто бывает с гениями, интроверт.

— Социофоб, что ли?

— Дурачок совсем? Ты где связь нашёл?

— Ну не знаю, ты ж меня уже аж в противоположный угол от него увёл, — кивнул на стену, в которую едва лбом не впечатался. — Видимо, ваш гений сильно людей боится.

— Упс. Расстояние не подрассчитал, — Хосок смущённо потёр кончик носа.

— Да что ж тут рассчитывать? Шаг в одну сторону, шаг в другую — вот и весь зал. — Да, Печенька?

— Тут вполне просторно! — возразил оранжевый.

— Эй, Печенька? — вновь обратился я к парню, отчего тот вздрогнул и обернулся на меня растерянно. — Дело же я говорю, да? — щёлкнул языком и подмигнул. — Просто подтверди мои слова. Скажи «да».

— Прекрати, — одёрнул меня Хосок.

— Вы должны помогать ему вливаться в мир людской, а не ограждать его. Наоборот ведь хуже делаете. Те ещё вредители, — я укоризненно погрозил пальчиком перед носом оранжевого.

— Да ты… Ты тут… Ты ведь ничего не знаешь! Только пришёл, а уже осуждать вздумал, пф! — он надул губы и, сердито топая, направился в сторону кухни.

Обиделся, что ль, опять? И чего быть таким чувствительным? Так ведь никаких нервов на таких как я не напасёшься.

Я немного потоптался на месте, покружился в поисках пристанища и, не найдя ничего получше, взял с подоконника старенькую, совсем уже прохудившуюся подушку, бросил её на пол, собственно в тот же угол, куда завёл меня Хосок, и уселся на неё, подобрав под себя ноги. Вполне уютненько, почти как дома.

— Печенька, — позвал я, расслабленно откинувшись спиной на стену. — Слышишь?

Тот, похоже, не слышал. То ли ушёл с головой в мир науки, то ли просто чуть оглох.

— Печенька! — на этот раз громче, но с тем же нулевым результатом. — Не игнорь хёна, — протянул я капризно, глядя на парня, что с сосредоточенной миной висел над учебником. — Печенька-а-а, я требую внимания! — постарался сделать голос жёстче.

И, аллилуйя, Куки обернулся в мою сторону! Идём к успеху!

— Вот теперь, когда контакт налажен, — я усмехнулся, — Глянь-ка, вон там, на барной стойке рядом с тобой, манга лежит. Брось мне, — я вытянул вперёд руки, сжимая и разжимая ладони. — Я ещё её не дочитал.

Парень, растерянно приоткрыв рот, перевёл взгляд на мангу, задержал его так на полминуты, а потом отвернулся и снова уткнулся в свой учебник.

— Серьёзно? — не поверил я. — Так сложно бросить её мне? Печенька! Ты должен слушаться старших! Это же уклонение от исполнения долга и общественных обязанностей! — ужаснулся. — Да ты ж дезертир! Ладно, — закивал снисходительно, — просто брось её мне, и мы забудем обо всех твоих грешках перед родиной.

— Чёрт! — раздалось хрипло. — Если не заткнёшься, её брошу я, — из-под светлой чёлки в мою сторону метнулся колючий взгляд, в котором просто-таки огромными буквами читалось «УБИВАТЬ». — А если брошу я, одним сотрясением тебе не отделаться.

— Юнги, солнышко, — залебезил я. — Не стоит так утруждаться, я сам подойду! — вскочил на ноги. — Спи сладко. Обещаю не отвлекать. Буду тихим аки варёный осьминог в супе.

До закрытия я так больше и не высовывался из своего угла. Отношения в коллективе важнее ущемлённой гордости. Да и гордость моя — тварь гулявая. Вечно её нет на месте, когда надо. Да и надо ли вообще?

За всё это время Юнги потревожили лишь дважды: какие-то мужички, заглянувшие опрокинуть по стопарику соджу. Хосок своим визитом нас больше не осчастливил. Я даже заволновался, не повесился ли он там часом от обиды на меня? А наш постоянный клиент всё ещё с умным видом чё-то чиркал в учебнике.

— Всё, ребятня, расходимся, — из кухни вышел оранжевый.

У меня аж от сердца отлегло. А то стал уж о похоронах беспокоиться. У меня ведь чёрного костюма нет.

— Уже? — раздался слабый голосок Куки, взглянувшего на часы. Те показывали ровно полночь.

— Уже? — передразнил его я, подходя к стойке и потягиваясь, в надежде размять затёкшие косточки. — Тебе мало что ли? В кроватку, ребёнок, не пора?

— Не дерзи ему! — хлопнул меня по заднице Хосок. — Ты ведь тоже школьник, не строй из себя взрослого. И вообще, — подтолкнул меня и собравшего уже свои вещички в рюкзак Куки к выходу, — раз ты школьник, не стоит тебе работать допоздна. Можешь уходить в восемь.

— Ладно, — не стал спорить я. — Надеюсь, будете справляться без меня.

— Да уж постараемся.

— Ты бы тут и один управился, нафига нахлебники? — кивнул на спящего Юнги. — Мы его тут оставим? — удивился, когда Хосок, вытолкав нас на улицу, стал закрывать двери.

— Во-первых, иногда у нас бывает много посетителей, и помощники тогда очень кстати. А во-вторых, да, мы оставим Юнги здесь.

— Доброй ночи, — раздалось за моим плечом.

Я обернулся, глядя в спину удаляющемуся Куки.

— Удачно добраться! — крикнул ему вслед Хосок, маша руками.