Тихий омут (СИ)

- Справится. Поможем, если понадобится. А можно с Полянским объединиться – он давно предлагает. Одно, по сути, дело делаем… Соберемся, решим…

- Замечательно! Начнем с чистого листа… Как прежде…

- Я вот только сомневаюсь, захочет ли Роман вернуться в Зималетто… Здесь все налажено, доходы большие…А там…Кстати, а акции у него есть?

- Откуда? Мы же тогда их вложили в Никамоду. С чего бы мы начали?

Попутно, про акции… Мама мне свою долю наследства отдает, а вторую половину мы с Глебом пополам получим. А по идее, должны треть дочке Юлианы… Я хочу эту долю Роману отдать. Юлиана будет довольна, Роман станет акционером, а мама ничего не узнает.

- Хорошо придумал! Молодец. А Маргарита? Она совсем без акций останется?

- Почему? У нее же есть свои акции, она акционер. Я хочу, чтобы и ты была акционером!

Посчитаем, вернее, ты сама посчитай, сколько мне нужно для контрольного пакета, а остальные на тебя перепишем.

- Зачем, Андрей? Мне ничего не нужно.

- А мне нужно! Ты будешь иметь право голоса, поддержишь меня, в случае чего…

Воропаевы ведь остаются, у них три голоса. А у нас будет четыре: я, мама, ты, и Малиновский.

- Ну, если так… А как же Глеб?

- Глебу я хочу предложить работу в компании. Он хороший производственник – я узнавал.

- Он же в другом городе живет.

- Предложу ему кредит на квартиру, хороший оклад. Если согласится, я буду рад.

- А уж как Ольга Вячеславовна обрадуется! Она одна совсем. Раньше хоть работой жила, а теперь тоскливо ей.

- Подумаем! Возраст, конечно у нее… Консультантом оформим…Помощником… Хранителем образцов коллекций…

- Кладовщицей что ли?

- Да хоть как назови! Она заслужила просто приходить в коллектив и получать за это небольшую зарплату.

- Я смотрю, ты уже все продумал. Когда успел?

- Я… Я , Кать, об этом часто думал. Не говорил только, а в уме строил планы, как и что могло бы быть – руководил, в общем,… в мечтах…

- А мне не заикнулся даже.

- Ты бы расстроилась, стала бы себя винить.

- Я и так винила. Переживала за тебя. Нам-то с Колькой все равно, какие цифры считать, а ты вырос в Зималетто, там вся твоя жизнь и помыслы. Да и Роман так и не привык к железкам, как он оборудование называет.

- По моделям, наверное, скучает. Хотя с Юлианой у него серьезно… А у нее, интересно, как? Я не уверен…

- У нее тоже серьезно. Теперь, по крайней мере.

- Как это понимать?

- Раньше…она …как бы это выразиться… Она позволяла ему себя любить! А теперь не мыслит без него своей жизни – она мне сама призналась! Однажды вдруг испугалась, что он уйдет… С тех пор очень дорожит…

- Тогда я спокоен за Ромку. И рад за него.

Катя зевнула и заморгала глазами, прогоняя сон.

- Да у тебя глаза слипаются! Заговорил я тебя. Давай спать! Всех уже пристроили..

- Подожди… Не всех… Машу забыли.

- Ей тоже акции дать?

- Зачем ты так! Она ни на что претендовать не может. Но ты Егорку ее видел?

- Давно. Маленького еще.

- А теперь он почти взрослый, в техникуме учится. Похож очень… В твоем альбоме фотография есть – Павел Олегович на первом курсе, на уборке в колхозе – на него Егор похож. И возраст примерно тот.

- И что ты предлагаешь?

- Да ничего особенного. Павел ей квартиру обещал в свое время…

- Купить ей квартиру? Как это будет выглядеть?

- Ладно, давай спать. Ты, когда настроен против человека, глупости предлагаешь…

- Ну, извини! Я, правда, не понимаю, как ей помочь.

- Да не ей! Сыну ее! Работу ему дай на производстве.

- Это всегда, пожалуйста! Пусть работает.

- А Машку секретарем себе возьми – что она все на ресепшине, как девочка…

- Все?

- Нет… Еще Федору помоги с квартирой… Чтобы она его уважала…

- Ох, Катерина! Мне самому-то достанется что-нибудь от компании?

- Достанется! Работа…

- И это хорошо. Все, закончим совещание… Приподнимись, я подушку тебе поправлю.

Поправил подушку, да так на ней и остался – зачем ему своя подушка, когда на Катиной так хорошо и удобно! И не тесно совсем, тепло и уютно. Волосы ее в рот лезут – пусть, он же их перебрал уже не по одному разу. Дыхание ее щекочет – потерпит. Не только щекочет, но и ласкает… А если обнять ее чуть крепче, она губами прижмется к его коже… поцелует почти… или по-настоящему поцелует! Тогда он воспримет это как знак: «можно», и сам поцелует – все равно куда! Она вся для него желанная… родная… любимая… Тихий омут, который затянул его, и продолжает затягивать все глубже и глубже, открывая все новые сокровища. Казалось бы, он все о ней знает – каждую родинку на теле, каждую мысль в голове, каждое движение. А она дарит все новые и новые чувства, ощущения. Радость она дарит! Каждым своим словом, каждым вздохом.

А он ей все возвратит вдвойне! За каждую улыбку – счастливый смех! За ласковое слово – бурный восторг! За нежное прикосновение – наслаждение страсти!

Все ей! А значит, и ему – ибо давно уже они не существуют сами по себе, а только как единое целое.

========== Год спустя ==========

Год спустя.