Тихий омуток (CИ)

 -- Чем тебе Колян не угодил? Он хороший парень.

 -- Хороший, когда спит, но спит зараза мало. А когда не спит, житья от него нет. Везде он. Порву гада.

 -- Продолжай мечтать, --  Мнимозина зашелся смехом. –- Тебе осталось от силы три прыжка, а потом буль-буль-буль. Жаль, придется искать новое тело. Твое мне нравилось. —- Мнимозина глумливо всхлипнул. –- Эх, и  порадоваться не успел обретению.

 -- А ты со мной не потонешь? –- опешил Никитенко. –- Куда иголка, туда и нитка.

 -- Держи карман. Вампира можно застрелить серебряной пулей, пронзить осиновым колом, сжечь в огне, но нигде не сказано, что можно утопить в  вонючей речушке. Быстренько переселюсь в водяную крысу и буду ждать, пока братка Гульфик найдет приличный образ моей шаловливой натуре. Мне четыреста лет, а я уже достиг уровня руководителя среднего звена. К семиста годам в Москву на белой кобыле,...  без тебя. Обидно, да?... Ты порадуйся за меня, и я не подведу. Главное вовремя встать на правильный путь, а дорога приведет к вершине.

 -- Сука-а! – Никитенко так резко выпрямил ноги, что из воды выскочила почти половина его головы,  и он смог набрать полную грудь воздуха. – Я буду раков кормить, а ты вверх по карьерным ступенькам, ни единой не пропуская, без устали шагать?

 -- И на каждой получать свою долю наслаждений. Ты меня двуствольным обозвал? А не сообразил, что секс – надежный проводник во власть не только для женщин.  И за руку никто не схватит. Желание молодых  здоровых людей особого пола перепихнуться, пусть и в служебном кабинете, в рабочее время,  взяткой не назовешь. Хи-хи. Ругай теперь себя, придурок -- не оценил подарок судьбы.

 -- Вылезу, набью морду, -- на этот раз погружение шло медленнее – легкие были наполнены воздухом, и следующий толчок на поверхность мог не получиться.

 -- Сначала «вылези», -- передразнил Мнимозина. – А я помечтаю на досуге. Путей к деньгам и власти много, но, главное, -- это особое мышление, запрограммированность  на всегда хватание и никогда отдавание, всегда втягивание и никогда выдувание, всегда подгребание и никогда отталкивание. А ты меня оттолкнуть хотел,… гадкий. Ты живой еще?

            Никитенко мостился на дне, пытаясь присесть пониже, чтобы повыше выпрыгнуть и ничего не ответил.

 -- Продолжаю.  Мы с тобой похожи. Нам лишь бы карман, лишь бы чужой, лишь бы залезть, и плевать, трудовые или не трудовые доходы в том кармане. Напиться крови, наскрести бабла. Маленькая задача, но это на первое время. А с высоты кучи наворованных денег и кругозор расширится, и мышление обогатится, а как потребности возрастут... – мечтательно протянул Мнимозина. -- Эй,  всплывать пора.

            Никитенко отталкивался раз за разом, но подвсплывал только сантиметров на двадцать и снова опускался на дно – сеть, обматывающая его тело, прочно зацепилась за корягу.

 -- Застрял? Жалко, утонешь теперь,  -- в сочувствии Мнимозины зазвучали победные нотки. – одна всего перспектива – скоро свет в конце тоннеля увидишь. Красиво, когда первый раз…  Но есть альтернатива -- играешь по моим правилам и выигрываешь.

            Обессиливший Никитенко потихоньку выпускал ртом пузыри воздуха, боком опускаясь на дно:

 -- Смеешься, тварь. Ты выиграл…

 -- Кто бы сомневался? – хихикнул Мнимозина. – Но и ты не проиграл: мы дружно зашагаем вверх, под мою сладкую музыку. Получая удовольствие от сексуального общения с прекрасным полом, и грубых, но не менее сексуальных игрищ с полом мужским.  Слушай старшего, и у тебя  будет все.  

            На грани сознания Никитенко ощутил мощный толчок в зад. Неведомая сила тащила его вверх, мордой по устилающим дно ракушкам-переловицам,  и оставила грязного исцарапанного, в обрывках сетей,  на истоптанном рыбаками берегу:

 -- Как мне нехорошо... -- выблевал Никитенко жалобную фразу.

 -- А с какой именно стороны нехорошо? -- куражился Мнимозина. --  С которой блюешь, или, в которую толкали? Ты определись, и  начнем, помолясь, лечение.

           Из воды на пукающего, рыгающего рыбинспектора насмешливо пялил глаза полутораметровый сом:

 -- Иона, мать твою! -- пошлепывая губищами, процедила рыба. -- Таскай вас блаженных из воды, а я, кто бы посочувствовал, не кит и не дельфин.  Живу я тут, а дерьма в воде и без вас хватает. -- Сом шевельнул усами, поправил плавником очки, ахнул хвостом, окатив Никитенко грязной водой, и исчез в глубине.

           С трудом передвигая плохо гнущиеся ноги, хватаясь не чувствующими пальцами за кустики тальника, втащил Никитенко по крутому откосу свое обезвоженное,  уставшее, обескровленное тело и бессильно уронил на полусгнивший ствол поваленной ивы.

 -- Тяжело? – посочувствовал Мнимозина, оглянулся на заблеванный рыбинспектором берег и прокомментировал. -- Как из тебя злобное нутро перло! Прямо, изо всех щелей. А природа пустоты не терпит -- это  любой практикующий физик скажет. Самое время заполнить освободившееся пространство глотком-другим свеженькой, пенистой, теплой кровушки. Э-эх!

 -- Помолчи, а… -- Никитенко потянулся в карман за мобилой и едва не свалился от слабости.