Тихий пруд

Убийство для такой натуры — дело неприятное и обременительное.

Вот Эдна, сидит напротив со своей вечной вышивкой, и все ее мысли, если таковые и есть, — это сплошное мельтешение банальностей. Что за жизнь, что за судьба: тупое, монотонное существование! Дни, потраченные на ничтожнейшие из ничтожных вещей, месяцы и годы, уходящие впустую! Зачем только Джеффри на ней женился? Адриана мысленно пожала плечами. Их столкнула судьба. Эдна, как и все прочие женщины, вскружила ему голову лестью, но на этот раз тщеславие Джеффри заманило его в западню. Адриана припомнила, что отец Эдны был адвокатом, а мать — кошмарной особой, заседавшей в различных комитетах, которую ничто не могло остановить. У нее было четыре бесцветных дочери-бесприданницы, и всех их она умудрилась выдать замуж. Будь Эдна хоть немного похожа на нее, Джеффри бы это пошло только на пользу: она бы с ним управилась как следует — но Эдна была не способна управиться и с мышью, не говоря уж о мужчине. Бедняжка Эдна!

Мириэл — и зачем только она позволила этому созданию войти в ее жизнь? Адриана вспомнила, как впервые увидела девочку — шестимесячное дитя на руках противной старухи, бойкой на язык и с жадными глазами. Ребенок смотрел на Адриану из-под длинных темных ресниц странным, немигающим взглядом — такой бывает у зверенышей. Щенки, котята, младенцы — они все таращатся на вас, а вы и представить себе не можете, что означает взгляд этих глаз, которые вас не видят. Мать ребенка лежала на земле, с ножом любовника в сердце, а ребенок таращился на стоящих вокруг людей.

Адриана механически перевернула страницу книги. Знай она тогда, во что все это выльется, забрала бы она девочку? Вероятно, забрала бы все равно. Адриана вспоминала, как прошло бурное младенчество Мириэл, как она превратилась в немного угрюмую, но по-прежнему непредсказуемую и необузданную маленькую девочку, потом — в истеричную и неуправляемую школьницу и, наконец, — в нервную молодую женщину. Адриана рассуждала холодно и спокойно — Мириэл, как никто другой, подходит на роль злоумышленницы. Но невозможно поверить, что твоим врагом может быть создание, выросшее у тебя на глазах и при всех своих недостатках ставшее частью твоей жизни.

Адриана продолжала перелистывать список домочадцев.

Стар — о нет, только не она. Стар физически не способна ненавидеть или ударить исподтишка. Стар любит себя, но и других она тоже любит. У нее нет ни оснований, ни возможности стать убийцей.

Ниниан — нет, разум Адрианы противился самой этой мысли. Мнение Дженет по этому поводу полностью совпадало с ее собственным. Он несомненно эгоцентрик и несколько легкомыслен, но это — внешнее. На самом деле это глубокий человек, но и в глубинах этих нет ни ненависти, ни холодного безжалостного расчета, чтобы нанести удар.

Слуги… Адриана поежилась. Что, в сущности, ей о них известно? Симмонсы — они служили ей вот уже двадцать лет. Приходящая женщина — с абсолютно безупречным прошлым, респектабельная до мозга костей, для нее любая уголовщина просто немыслимое дело. Эта противная девчонка Джоан Качл — любимица Эдны… Адриана перестала думать о них и, закрыв книгу, обратилась к мисс Силвер.

— Знаете, сейчас только половина десятого, но, полагаю, на сегодня с нас хватит. Лично я отправляюсь спать.

А как вы? И Эдна?

Мисс Силвер улыбнулась и начала складывать вязанье.

Эдна Форд закончила очередной стежок и сложила вышивку. Она давно уже молчала, но тут произнесла слабым, усталым голосом:

— О да, я буду только рада. Только вот последнее время я совсем не сплю, а ведь без сна невозможно жить. Придется сегодня принять снотворное.

Глава 25

Джон Лентон опоздал к ужину. Выглядел он усталым и против обыкновения мрачным. Мэри Лентон была хорошей женой — она поставила перед ним тарелки с едой и не стала задавать вопросов. Если он хочет ужинать в тишине, пускай, а если захочет поговорить, то она здесь, рядом.

Мэри отметила, что вид у него совершенно измученный, но в его молчании чувствовалось нечто большее, чем просто усталость. Она молча убрала тарелки и собралась унести их, но когда уже выходила с подносом, Джон сказал:

— Когда закончишь, приходи в кабинет. Мне нужно с тобой поговорить.

Мэри сложила грязные тарелки в таз с водой и отправилась в кабинет.

Джон расхаживал из угла в угол с выражением недоумения и гнева на лице. Мэри спросила: «Что случилось, Джон?» — и он дважды пересек комнату из конца в конец, прежде чем ответить:

— Понимаешь, меня вызвали к больной — старой миссис Данн в Фолдинге…

— Ей очень плохо?